— В такую погоду грех сидеть дома. — Рукопожатие было обоюдно слабым. Беган окинул Фенберга оценивающим взглядом.

— Я не нравлюсь тебе, Майкл, так ведь? — спросил он. Еще мальчишкой Беган прилагал все усилия к тому, чтобы внушать отвращение. Он вырос на востоке и в детстве собирал вокруг себя малышей и читал им Священное писание, в основном, Ветхий Завет, из которого он старался выбирать устрашающие истории. Прошли годы, и теперь он мог позволить себе роскошь иметь собственных детей, а также собственную газету прямо напротив «Багл».

— Я вас не знаю, — сказал Фенберг. Ему хотелось вытереть руку.

— Вы уворачиваетесь от вопроса, — настаивал Беган, и улыбка его стала еще шире. — Как видите, я тоже газетчик.

— Давайте все-таки остановимся на том, что я вас не знаю. Но я любопытен.

— Что же вас интересует?

— Зачем человеку с вашим положением переводить все свое состояние и семью в маленький глухой городок, где в основном занимаются заготовкой леса? Только затем, чтобы основать там маленькую газету? — Фенберг взглянул в сторону выстроившихся в ряд как перепелки членов добропорядочной американской готической семьи.

Жена выглядела мрачной и испуганной. На ней были темные очки и одежда от модельера Нэнси Рейган. Дети выстроились по росту. Они взглянули на Фенберга и отвели глаза все, кроме дочери. На вид ей было то ли тринадцать, то ли двадцать восемь. Волосы у нее были ярко-рыжие, длинные и вьющиеся, и в тон им помада на губах. Дарла Беган выпадала из общей картины. Фенберг чувствовал по ее позе, что они со Злючкой Джо подходили друг другу, как два черных облачка над морем.

— Мне хотелось осесть где-нибудь, — сказал Беган.

Именно этим он и занимался. Примерно месяц назад он начал строительство на окраине города дома размером с консервный завод. Он вложил кругленькую шестизначную сумму в строительство церкви всех религий, а также сделал пожертвования в уже существующие три.

— Мне хотелось построить надежный, удобный дом для своей семьи в месте, которое способствовало бы их духовному и религиозному росту. — Дочь стрельнула глазами, как будто замечание касалось в первую очередь ее.

— Трудно поверить, — ответил Фенберг. Он был гораздо выше этого пожилого человека, но чувствовал себя маленьким рядом с ним.

Беган засмеялся, затем раскашлялся. Жена поддержала его за локоть.

— Вы говорите то, что думаете?

Фенберг холодно посмотрел ни него:

— Я всего лишь человек, делающий репортаж об интригующей истории. К нам приезжает мультимиллионер. Совершенно неожиданно. Он открывает вторую газету в городке, где достаточно одной. И тоже совершенно неожиданно.

— Может быть, скоро здесь опять будет только одна газета, — сказал Беган. — Совершенно неожиданно.

Фенберг позволил себе провести маленькое репортерское расследование. Самым легким было установить следующее: Мартин Джеймс Беган создал первоначальный капитал на сети типографий, печатавших халтурные издания в округе Оранж. Потом стал вкладывать деньги в недвижимость, электронику и особенно в производство кассовых аппаратов, считывающих цены на товарах при помощи лазерных устройств, которые стали неотъемлемой принадлежностью всех бакалейных магазинов страны. Он был закулисным деятелем консервативной религиозной группы, и у него был свой банк.

— Я — твердый человек, простой и незамысловатый. Я много работаю. У меня твердые религиозные убеждения. И моя религия учит меня быть орудием Бога. Существует ли лучший способ распространять слово Божье, чем газета? Ты не делаешь этого, Майкл. А я буду. — Беган улыбнулся, взглянув на пикетчиков. Они маршировали теперь медленнее. Фенберг понял, что все смотрят на него. Ждут, кто первый нанесет удар?

— Почему здесь?