Подойдя к самому краю помоста, он отодвинул капюшон с лица, но полностью его не снял, чтоб не оказаться под прямыми лучами солнца, и сердито приказал:

– Все, кто находится здесь с дурными замыслами, поднимите руки!

Народ начал недоуменно переглядываться. Рук никто не поднял. Разозленный неповиновением Феррун рявкнул:

– Я что сказал, живо!

В ответ послышался сначала одиночный хохоток, потом его поддержал кто-то еще, и в конце концов хохотала уже вся площадь.

Феррун повернулся к Амирель, быстрым, почти незаметным движением снял с себя цепочку с камнем и надел на нее.

– Теперь ты! – его совершенно не смутила неудача. Он был непоколебимо уверен в себе.

Амирель почувствовала внутри уже знакомое ей тепло и наполнявшую ее силу. Единственное, чего она боялась – что колдовской амулет снова подчинит ее себе. Но, взглянув на мужа, стоявшего рядом в покойной, уверенной позе, выпрямилась, вздернула подбородок и властно сказала:

– Тихо!

По огромной площади пронесся изумленный то ли шепот, то ли вздох, и наступила мертвенная тишина. Пораженный Беллатор отметил, что затихли и городские птицы, вечно каркающие вороны, голуби и даже умолк собачий лай. Казалось, стих даже ветер, подчиняясь властному приказу.

И в этой одуряющей тишине прозвучало:

– Все, кто есть в этом городе с дурными намерениями, подойдите сюда. Все остальные сделайте два шага назад.

Ее голос звучал не так, как обычно – он стал ниже, жестче, приобрел стальные нотки, и противиться ему было бесполезно. Если бы Сильвер не видел, что это говорит та, что похитила его сердце, то просто бы его не узнал.

В толпе тотчас началось шевеление – большинство подалось назад, но находились и те, что пробирались вперед. Феррун, прикрыв глаза рукой, попытался рассмотреть ближайшие крыши, но его слепило солнце. Тогда он снова накинул на голову капюшон, полностью скрывший лицо, и принялся оглядывать город через плотную ткань. Народ охнул в испуге.

Феррун, заметив какое-то движение наверху, сделал шаг, решив забраться на ближайшую крышу и по-своему расправиться со стрелками, но Беллатор его остановил, попросив не пугать народ. Тогда Феррун приказал Амирель:

– Скажи, чтоб те, кто засел на крышах, немедленно прыгали вниз и шли сюда!

Амирель понимала, что это верная смерть: прыгать с такой высоты полное безрассудство, и не собиралась говорить ничего подобного, но от камня пришел повелительный импульс такой силы, что она, воздев вверх руки, проговорила чужим зловещим голосом, как впавшая в транс пифия:

– Все те, кто сидит на крыше, немедленно шагайте вниз!

Одновременно с этими словами поднялся сильный ветер, взметнул пыль на пустынных городских улицах, качнул голые ветви деревьев и помог упасть с крыш сидевшим по всему городу людям с арбалетами в руках. Пять человек с предсмертными воплями упали и на площади головами вниз.

Феррун удовлетворенно похвалил жену: