– Нет, конечно, – нескио слегка наклонился, заглядывая ей в глаза. – Я об этом и забыл. Неужели тебя это беспокоит?
– Мне порой бывает очень совестно, когда я вспоминаю об этом, – она потерлась лбом об его камзол, безмолвно прося прощения. – Как подумаю, что ты мог бы жениться на самой знатной девушке Терминуса и сохранить за собой все положенные тебе по праву рождения привилегии…
Нескио укоризненно воскликнул:
– Радость моя, о чем ты говоришь?! Ты же знаешь, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Лучше давай поговорим о нашем сыне. Ты не давала ему имя, потому что ждала меня?
– Какое я имела право совершить столь серьезный шаг в одиночестве? – Агнесс покачала малыша, явно вознамерившегося крепко поспать на руках у матери. – Я не могу это делать без тебя.
– Но какое-то имя тебе ведь наверняка приглянулось? – любящий отец осторожно, боясь разбудить, погладил одним пальцем щечку сына и прошептал: – Какая нежная кожа, я даже не могу сравнить ни с чем…
– Я бы хотела назвать его в честь Амирель, нашей с ним спасительницы, но не нашла ни одного мужского имени, созвучного с ее.
– А если назвать его не на «а», а Мартон, к примеру? – предложил нескио и позвал: – Мартон, Мартон!
Малыш вздохнул, что-то булькнул и снова спокойно уснул.
– Вот видишь, – тихонько засмеялся Рэдд, – имя ему понравилось.
– Мне тоже. Красивое имя. И редкое. Пусть будет Мартон. Но тебе обязательно уезжать так скоро? – Агнесс отчаянно не хотелось снова провожать мужа, не зная, дождется она его обратно или нет. – Мне было бы спокойнее ехать с тобой.
– И мне было бы спокойнее, если бы ты была рядом, но этого мы с тобой позволить себе не можем, – строже, чем намеревался, ответил он. – Но, если повезет, Сильвер пришлет весточку с отсрочкой. Тогда мы побудем вместе несколько дольше, но вот насколько дольше, гадать не буду.
Они посидели так еще немного, наслаждаясь тихим семейным счастьем, прежде чем отдали сына няньке и ушли в спальню.
Сидя на диване в своем будуаре, Амирель меланхолично разглаживала складки шелкового платья, вполуха слушая Рияллу, жаловавшуюся ей на свою жизнь:
– Я так его люблю, и он меня тоже любит, но эта война, разлучившая нас, она ужасна! – говорила та с жутким акцентом, от волнения проглатывая часть слов, отчего Амирель не понимала и половины сказанного ею, но общий смысл жалоб все-таки улавливала.
Дабы прекратить эти бесконечные стенания, Амирель предложила:
– Тебе нужно научиться писать и считать, чтобы стать достойной Алонсо, ведь он дворянин и аристократ.
Риялла потрясенно замолчала. До нее только сейчас дошло, что они с Алонсо неровня.
– Разве он не простой воин? – робко спросила она.
– Среди тех, кто шел с Сильвером в поход, простолюдинов не было, одни аристократы, если не считать Ферруна, но он наособицу. Мы вообще не знаем, кто он.