Наблюдая за тем, как самозабвенно Стефани бросилась к покойному Эрику, я осознал кое-что важное. То, что так долго я старался отрицать, оказалось правдой.

Стефани тоже его любила.

Эрик предупреждал, что она хотела его защитить. Однако он совершил грубую ошибку, когда принял ее любовь за свою. Но если бы он знал всю правду, попросил бы он меня сдержать свое обещание?

– Стефани, мне очень жаль, – приближаясь к ней, я боялся, что она все еще не хотела меня слушать. Несколько секунд Стефани не поднимала взгляда. – Он сказал… – Я осторожно дотронулся до ее руки, но Стефани отшатнулась. И тут подтвердились мои худшие опасения. Теперь ее ненависть ко мне была такой же сильной, как и любовь к Эрику.

Однако спустя мгновение она отскочила от мертвого тела и, прижавшись к моей груди, горько заплакала.

– Он говорил мне, – вновь прошептал я дрожащим голосом, обнимая ее в ответ. – Но я не понимал.

Откровенно говоря, я и не пытался понять. Но разве моих нелепых извинений было достаточно?

Я направил свой прискорбный взгляд в сторону Растина. Но вместо того, чтобы присматривать за мной или Стефани, он с любопытством осматривал обезглавленные розы, расползающиеся по стенам зимнего сада и цепляющиеся за испачканные стекла.

Его озадаченный взгляд, устремленный к розам, намекал на что-то неладное.

Вскоре все остальные члены команды проскользнули в оранжерею, воспользовавшись дверью, которая открылась благодаря таинственной связи Эрика и Стефани. Всматриваясь в опечаленные глаза Шарлотты, Патрик беспомощно нахмурился, а недоуменный взгляд Уэса метался между мною и Стефани.

Растин попытался встать, и Патрик бросился ему на помощь. Поднимаясь с колен, он сомнительно кивнул и прислонил указательный палец к губам.

– Ш-ш-ш, – утешал я Стефани, плавно поглаживая ее по спине и медленно отводя от мертвого тела Эрика, к которому мрачной походкой приблизился Растин.

Не успел он присесть рядом с Эриком, как Стефани вырвалась из моих объятий и бросила на медиума грозный взгляд, словно почувствовала что-то неладное.

– Что ты делаешь? – возмущенно спросила она. Почти не дотрагиваясь до Стефани, я пытался ее успокоить. – Не смей его трогать! – рявкнула она, когда Растин вынул кинжал из призрачного сердца.

Стефани снова попыталась от меня отстраниться, и на этот раз я ее отпустил. Она подошла к Эрику и присела около Растина.

– Алые розы, – обратился к ней Растин. Острым лезвием кинжала он указал на стеклянные стены и произнес изумленным голосом: – Они живы.

– И что? – спросил я. – Растин, на что ты намекаешь?

Медиум бросил на меня растерянный взгляд.

– Его мир. Он не должен быть здесь. И все розы, и его «Молдавия»… Они должны были исчезнуть вместе с Эриком.

– Эрик, – прошептала Стефани ему на ушко. – Проснись, прошу.