Глава восемьдесят четвертая. Эрик

Открыв глаза, я увидел маковое поле.

Словно весенние веснушки, рыжие стебельки касались моих колен, и я вкушал их дивный аромат.

Бесконечные цветочные букеты тянулись до тонкой линии горизонта, над которой нависло сумеречное солнце, заволоченное серым туманом.

По серебристо-белому небу плыли металлические облака. Откинув голову назад, я устремил свой любопытный взгляд ввысь, но тут же опустил веки, наслаждаясь нежным прикосновением прохладного ветра.

Может быть, это было дыхание Бога?

Стоило ли отблагодарить его за то, что, наконец, мы встретились лицом к лицу? И на прощанье она увидела мой истинный облик?

Я видел, что незадолго до того, как юноша пронзил мое сердце острым кинжалом, Стефани яростно толкнула дверь оранжереи. Невзирая на то, что моя смерть сильно ее ранила, я был счастлив увидеть ее в последний раз.

От одной такой мысли весь гнев, который зарождался в моем призрачном сердце, пока разбитая душа блуждала по другому измерению, бесследно растворился в воздухе.

В конце концов, девушка обрела долгожданную свободу.

Я осторожно вдыхал в себя маковый аромат, пытаясь распробовать на вкус каждую его частичку, и представлял, как отпускаю все, что сковывало мой призрачный дух. Все, о чем меня просил Растин.

Многоликие маски. Душевные шрамы. Роковые ошибки.

Незадолго до того, как я открыл свои бледно-голубые глаза, в мою руку скользнула чья-то крохотная ладонь.

Устремив свой взгляд на разноцветное маковое одеяло, я увидел невысокую фигуру.

Светло-желтая лента, украшающая ее праздничную шляпу, развевалась на легком ветру.

– Мириам? – Ее имя слетело с моих губ как самое сокровенное желание, исполненное святой молитвой, которую мы оба знали наизусть.

Моя младшая сестра, которую я мечтал увидеть каждый день своей смерти, одарила меня ненавязчивой улыбкой и, сжимая слабую руку, произнесла первое слово.

– Проклятие, братик, – сказала она. – Оно еще не разрушено. Ты не можешь вернуться домой.

Я нервно засмеялся. Несмотря на то что от ее присутствия по моим щекам струились счастливые слезы, ответ Мириам прозвучал жутко. Я так долго думал, что больше никогда ее не увижу, и уж точно не надеялся встретиться с ней за пределами «Молдавии». К тому же лишь изредка я допускал мысль о том, что меня ожидает светлое будущее, хотя Растин думал иначе. И вообще, неужели мои проступки были недостаточно ужасными?