Я обещал, что отправлю его в ад.

Тем временем Растин щедро протянул руки ладонями вверх и стал похож на благодетеля, воскрешающего мертвых, а не на медиума, которому полагается убивать. Он безмолвно опустил свои усталые веки, а Зедок согнулся пополам и приготовился к сокрушительному удару.

Все началось само собой. Без моего ведома. Но теперь я взял кинжал.

Однако…

Разрушительный ветер беспощадно срывал воскообразные лепестки роз, собирая их в невообразимый воздушный букет, похожий на разноцветный вихрь.

В центре стихийного бедствия стоял Растин и что-то бормотал себе под нос, но волнительный трепет лепестков заглушал его баритон. Протягивая руку Эрику, он решительно посмотрел ему в глаза.

Свирепый ураган заставил монстра отступить на несколько шагов, и его вызывающий рев разнесся по оранжерее, заглушая молитвы Растина. Эрик упрямо не двигался с места, даже когда вокруг него образовался белый ореол света.

Вспоминая испуганное лицо Стефани, когда перед ней захлопнулась дверь в «Молдавию», я почувствовал внутреннее противостояние, но все же схватился за острое лезвие кинжала. Металлическая рукоять заблестела от капель моего пота, и я застыл в изумлении. Темную фигуру Эрика окутывал яркий белый свет, который продолжал расширяться и все больше напоминал портал, уносящий мертвые души в преисподнюю.

По лицу Растина стекали мелкие капельки пота. Нацелившись на монстра, он расставил ноги еще шире и вытянул руки вперед. Но что, если он не сможет убить Эрика?

Меня все еще одолевали сомнения, и я осторожно взглянул на монстра.

Его черный жилет растворился в ледяном воздухе, обнажая костлявые руки, едва прикрытые тускло-желтой кожей пергаментного цвета.

Белая трещина, излучающая холодный свет, разорвалась еще сильнее.

Маска Эрика рассеялась в пространстве, а ее осколки упали на каменный пол.

Чудовище истошно завопило, но, к моему удивлению, рискнуло добраться до меня, пытаясь не угодить в портал, который как вихревая воронка, засасывал беззащитные лепестки роз и нераскрывшиеся бутоны.

А затем произошло нечто ужасное.

Дотрагиваясь своей истощенной рукой до груди, Эрик запустил пальцы в ребра и, прорываясь сквозь торчащие кости и мертвую плоть, коснулся розы.

Вновь нацеливая кинжал на Эрика, я пытался успокоиться и убедить себя в том, что Растин бы этого хотел. И Стефани. И ее семья. И даже сам монстр.

Однако теперь, когда мы приближались к точке невозврата, мой страх нарастал, и я почувствовал, что поступаю неправильно.

Стиснув зубы, дрожащий Растин не осмеливался поднять руку на монстра, который снова попытался до меня добраться.

Затем медиум издал пронзительный крик, сталкивая его в белую трещину, и, словно это был не портал, а жесткая кирпичная стена, лицо Эрика исказилось от жуткой боли. Казалось, его настигла предсмертная агония.