Она видела его возбуждение.

Красивый у генерала член… Мощный. Больше среднего размера. И такой… вызывающе притягательный, что ли.

У Оли кружилась голова.

Что она творит… Вот что…

Девушка опасалась, что не выдержит и снова что-то сделает не то.

Совсем не то.

Хватило и её прихода в спальню Петра.

Хорошо, что хотя бы с позором не выгнал.

Но его взгляд… Черт, она думала, Громов её прихлопнет сразу же. Одним движением, чтобы она не мучилась больше.

А поступил куда как интереснее.

Довел её до оргазма. Да такого, что она не помнила, чтобы хотя бы раз настолько сильно и ярко кончала.

Она не понимала… Честно.

Ни себя, ни того, что здесь происходит.

С ней. С ними.

Про них, конечно, говорить рано, да и вряд ли стоит. Но вот с ней…

Оля накручивала себя весь день. Металась из стороны в сторону, из угла в угол. Всё ей было не так и не этак.

Мама воспитывала её с жизненной позицией, что за все даваемые блага надо платить. Что ничего в этой жизни не дается просто так. И если не рассчитаться сразу же, потом могут спросить вдвойне. Зачем Оля зациклилась на этой мысли? Зачем о ней вообще вспомнила?

Оля ходила по дому Петра, прислушивалась к тишине. Сашеньку сразу на себя взяла Валентина Игнатьева. Та тянулась к женщине, вызывая у Оли одновременно чувство облегчения и легкой ревности.

Чтобы чем-то заняться, Оля направилась на кухню и с позволения Валентины Игнатьевы начала хозяйничать. С одной рукой тяжеловато было, но она, движимая злостью, на удивление ловко справлялась и даже приготовила ужин.

Сна не было.