Серафина ясно представила себе до смерти перепуганное лицо Клары Брамс. Девочка в желтом платье кричала от ужаса, когда плащ затягивал ее внутрь себя. Серафине совершенно не хотелось повторить ее судьбу. То есть абсолютно. Это был самый отвратительный план из всех возможных. Она так долго убегала, вырывалась, царапалась, кусалась, чтобы спастись от черного плаща самой и спасти заключенных в нем людей, чтобы уничтожить его. Она не собиралась сдаваться черному плащу. Что могло быть страшнее, чем оказаться внутри него? Нет, лучше умереть.

Серафина тут же начала соображать, как ей прекратить все это и поговорить с Брэденом и Вайсой.

— Ну а что будет после того, как душа Серафины окажется внутри плаща? — спросил Брэден. В его дрожащем голосе слышался тот же страх, который охватил Серафину.

— Я вас предупреждала, — жестко сказала Ровена. — Я говорила, что вас испугает то, что я собираюсь сделать. Но вам придется довериться мне.

— Но потом-то что будет? — спросила Серафина ведьму. — Вот что мы хотим знать. Ты оставишь плащ себе вместе со всеми моими возможностями? Или ты передашь его отцу? Может быть, ты надеешься, что это его удовлетворит и он оставит тебя в покое? Что таким образом ты вернешь его расположение? Получив плащ, ты обретешь неограниченные возможности! У тебя будет все!

Ровена вдруг зашипела и защелкала, как рассерженная сова.

— Вам не объяснишь! — фыркнула она.

— Чего не объяснишь? — недоуменно спросил Брэден, который не понял, что ведьма говорит с Серафиной.

— Ты повторяешь одно и то же! — возмутилась Серафина. — Но тебе придется объяснить, иначе мы просто откажемся делать что-либо! Поклянись, что ты не причинишь вреда Брэдену!

— Ты разговариваешь с Серафиной? — растерянно спросил Брэден. — Что она говорит?

— Ничего особенного, — раздраженно пробормотала Ровена и повернулась, чтобы уйти.

Она в сердцах махнула рукой в сторону леса, и тут же от сильного порыва ветра с деревьев посыпались ветки. Вайса сразу встал между Брэденом и ведьмой, готовый в любой момент кинуться на нее.

Серафина ощутила горький привкус на губах. Неужели весь их план — лишь хитрая ловушка Ровены? Но тут она вспомнила давнюю ночь на поляне Ангела. Она тогда заманила Человека в черном плаще в ловушку. После схватки Серафина пыталась разорвать плащ голыми руками, но ткань оказалась слишком прочной. Тогда она пустила в ход кинжал, но обычному лезвию плащ был не по силам. Единственное, что могло его разрезать, так это стальной меч мраморного Ангела. Серафина искромсала плащ на мелкие кусочки — только так его можно было уничтожить. После этого из плаща вместе с дымом, жаром и тьмой вырвалась магическая сила. И только тогда все пленники плаща смогли выбраться на волю. Серафина вспомнила тело Клары Брамс на земле среди палой листвы. Когда это тело вдруг внезапно начало подергиваться, Серафина испугалась, что Клара превратилась в ходячего мертвеца, но оказалось, что это не так. Клара осталась все той же маленькой девочкой, которой удалось вырваться из страшного плена. В ту же ночь и точно таким же образом освободилась и мать Серафины.

— Ты восстановишь плащ, — сказала Серафина Ровене вслед, — но потом уничтожишь его с помощью меча Ангела…

Ровена остановилась и обернулась, обрадованная тем, что Серафина поняла ее.

— Не знаю, получится ли у меня, но я должна попробовать…

— Что попробовать? — все так же испуганно и растерянно спросил Брэден.

Серафина снова вспомнила, как ее душа выбралась из могилы и стала жить в мире духов. Девочка подумала о том, что она теперь может и не может сделать, кого может и не может коснуться, по какому пути может пойти, а по какому — нет. Земля, вода, ветер… она ненадолго задержится в этом мире. Брэден и Вайса бьются за нее изо всех сил, папаша после ее исчезновения потерял интерес к жизни, а мать — последнюю надежду. Зато отец Ровены жаждет отомстить Вандербильтам. Он поднимает бури, устраивает наводнения, он не успокоится, пока не уничтожит Билтмор.

Потом Серафина подумала о Ровене и о том, на что способна эта ведьма. Девочка вспомнила их первую встречу, все хитрости, подлости, ловушки Ровены, все их схватки. Перед Ровеной лежало множество путей, и она легко переходила с одного на другой, путала следы, плутала и в любой момент снова могла свернуть с того пути, который избрала сейчас.

Пожалуй, труднее всего в такой ситуации было довериться не другу или даже врагу, а самой себе. Но Серафине необходимо было верить, что, как бы мрачно ни выглядело ее будущее, она останется сильной. Растает ли она навсегда или вернется обратно в эту жизнь, но, чтобы окунуться в неизвестность и тьму, ей надо верить себе, верить своей душе, своей силе, своей мудрости. Серафина должна верить, что найдет путь к самой себе.