— Решительно не согласен. Вы не должны лишать меня счастливой возможности вас сопровождать. Поверьте: лошади не подведут, даже если сами будете ими править. Все ваши сестры знакомы с их спокойным нравом; ни одна из мисс Уотсон не сомневается в том, что мне можно довериться даже на ипподроме. Честное слово, — многозначительно добавил он вполголоса, — вам бояться нечего. Опасность грозит мне и только мне.

Двусмысленные заверения вовсе не переубедили Эмму.

— Что же касается поездки в экипаже миссис Эдвардс на следующий день после бала, то такая вольность станет нарушением всех и всяческих правил, — настойчиво продолжил мистер Масгрейв. — Честное слово, никогда не слышал, чтобы животных использовали столь необдуманно. К тому же старый кучер будет выглядеть таким же измученным и недовольным, как его лошади. Не правда ли, мисс Эдвардс?

Ответа не последовало. Все три леди сохранили молчаливую непреклонность, и джентльмену не осталось ничего иного, как уступить превосходящим силам.

— Каким великолепным получился вчерашний бал! — воскликнул мистер Масгрейв, спеша сменить тему. — Вы еще долго оставались после нашего с Осборнами ухода?

— Только на два танца.

— Должно быть, устали: было уже очень поздно. Полагаю, почти все разъехались.

— Напротив, почти все остались. Никто, кроме Осборнов, не уехал. До последнего момента гости продолжали танцевать с прежним увлечением.

Эмма сказала это, не очень веря собственному утверждению.

— Неужели? Если бы я знал, то, пожалуй, вернулся бы в зал. Должен признаться, что скорее люблю танцы, чем нет. Мисс Осборн — очаровательная молодая леди, не так ли?

— Мне она не показалась красивой, — ответила Эмма, поскольку замечание адресовалось главным образом ей.

— Возможно, не безусловно красива, но обладает восхитительными манерами. Но согласитесь, что Фанни Карр — невероятно интересное и забавное создание. Трудно представить особу более наивную и в то же время пикантную. Что скажете о лорде Осборне, мисс Уотсон?

— Даже не будучи лордом, он остался бы весьма представительным джентльменом. Особенно если бы проявил немного больше воспитания, стремления держаться любезно и готовности в нужную минуту показать, что доволен обществом.

— Честное слово, вы слишком строги к моему другу. Поверьте: лорд Осборн — отличный парень.

— Ни в малейшей степени не подвергаю сомнению очевидные достоинства, но вот равнодушный, скучающий вид не идет ему на пользу.

— Если бы не боялся нарушить доверие, — взглянув с особым выражением, возразил Том Масгрейв, — то скорее всего нашел бы способ исправить впечатление о бедном Осборне.

Поощрить откровенность Эмма не пожелала, и волей-неволей джентльмену пришлось сохранить секрет товарища. Больше того, Том Масгрейв был вынужден закончить визит, поскольку миссис Эдвардс приказала подать экипаж, и Эмме предстояло срочно собраться в дорогу. Мисс Эдвардс отправилась вместе с ней, но поскольку в Стэнтоне как раз наступил час обеда, задержалась всего на несколько минут.

— Итак, дорогая Эмма, — начала мисс Элизабет Уотсон, как только сестры остались вдвоем, — тебе придется рассказывать до позднего вечера, иначе любопытство не позволит мне уснуть. Но прежде всего пусть Нэнни подаст обед. Бедняжка! Должно быть, после вчерашнего застолья у Эдвардсов наша еда покажется тебе совсем скромной: не будет ничего, кроме жареного мяса. Ах, до чего же Мэри Эдвардс идет новая ротонда! Ну а теперь скажи, что думаешь обо всем семействе и что мне сообщить Сэму. Я уже начала свое письмо, а завтра за ним зайдет Джек Стокс: на следующий день его дядюшка будет проезжать в миле от Гилдфорда.

Служанка подала обед.

— Спасибо, Нэнни. Мы сами наполним тарелки, — распорядилась Элизабет. — И не станем терять время. Значит, не захотела поехать домой с Томом Масгрейвом?