В отличие от Фрейда, Лакан концентрированной теории сновидений не создавал. У него нет ни одной статьи, посвященной исключительно проблематике сновидений, ни одного семинара на тему сновидений. Есть семинары по Маленькому Гансу и по страху, по основным понятиям психоанализа и по этике, по логике фантазии и теории дискурсов, но вот по сновидениям – нет. И всё же Ирме он посвящает немало страниц. «Ирма» распространяется не только по фрейдовскому «Толкованию», но и по лакановскому корпусу. Она появляется и во втором семинаре, и в пятом, и в восьмом, и в двенадцатом, и в девятнадцатом. Ирма не оставляет Лакана ни в 1950-е, ни в 1960-е, ни в 1970-е годы. Вот как получается: стоило Ирме открыть рот, как ни Фрейду, ни Лакану уже глаз не отвести!
Впрочем, Лакан не зачарован. Он и не думает создавать ни стройной, ни целостной, ни тем более общей теории сновидений. Фрагменты их анализа рассеиваются по его речам и написанным текстам. Вслед за Фрейдом Лакан говорит, сновидение – один из путей к пониманию бессознательного субъекта и субъекта бессознательного. В таком подчеркнуто несфокусированном отношении к феномену сновидения можно усмотреть лакановское сопротивление искушению онейроцентризмом. «Субъективная» реальность сновидения не столь уж отлична от реальности «объективной», и это очевидно в децентрированном лакановском отношении к онейрокритике. Лакан не столько сосредоточен на сновидении, сколько на его отношениях с тем, что принято называть реальностью.
Сегодня, во времена господства масс-медиа и технонауки, различных форм виртуальности и оцифрованных социальных сетей отличить сон от яви становится все сложнее и сложнее. Это и делает рассеянную онейрокритику Лакана еще более животрепещущей как для переосмысления отношений субъекта и реальности, так и для деконструкции самого понятия «реальность». Итак, писец Лакан заново расставляет знаки препинания в корпусе Фрейда.
Небесная улица ведет к замку, в котором Фрейду будет показано сновидение о сновидении
В середине июля 1895 года Зигмунд Фрейд, скорее всего на трамвае, добрался до расположенного в Венском лесу замка
К замку вела
Именно этому сновидению суждено будет стать основополагающим в истории психоанализа. Именно вокруг него сложится Библия психоанализа, книга «Толкование сновидений». К этому сновидению, которое назовут «Об инъекции Ирме», вновь и вновь станут обращаться поколения аналитиков. Сновидение «Об инъекции Ирме» произведет настолько сильное впечатление на Лакана, что через шестьдесят лет после того, как оно приснилось Фрейду, он будет описывать всю эту историю как настоящий очевидец:
«Вечером, после обеда, Фрейд садится за работу и пишет по делу Ирмы настоящий отчет, где пытается расставить все на свои места и оправдать, по мере необходимости, выбранный им ход лечения. И вот наступает ночь, и он видит сон» [17:217].
За несколько часов до этого события, днем 23 июля, Фрейда навестил его друг Оскар Рие. Говорили они, помимо прочего, и о здоровье Ирмы. Вечером Фрейд записал историю болезни этой пациентки, чтобы показать ее своему коллеге Брейеру. Так к вечеру 23 июля 1895 года всё было готово для того, чтобы Фрейду явился сон, ведь, говоря словами Лакана, «это сновидение того, кто задался целью установить, что сновидение собой представляет» [17:197]. Тайне сновидений уготовлено открытие. Сновидение обязано стать для психоанализа
Дело, конечно же, не в исключительности содержания данного сновидения, а в том, что оно оказалось первым из осмысленных психоаналитически. В примечании к изданию «Толкования сновидений» 1914 года Фрейд так и напишет: «Это первое сновидение, которое я подверг детальному истолкованию» [46:125], а именно – сначала разложил его на составные части, а затем подвел к ним ассоциации и подверг их толкованию. Важно то, что деление на части осуществляется не в согласии с бодрственной логикой, то есть не в соответствии с семантикой, со смыслом, а в связи с незамедлительно возникающими ассоциациями. Смысл – в смещении смысла. Смысл – в движении мысли. Эту стратегию Фрейд называет по-французски
Нет ничего удивительного и в том, что «Ирма» рассеяна по всей книге «Толкование сновидений». Вслед за текстом сновидения Фрейд приводит его подробное истолкование, а затем в разных местах книги посвящает ему еще десять пассажей.
«Ирма» возникает во всех последующих главах. Иначе говоря, это сновидение в «Толковании сновидений» – сквозное, магистральное. Так что можно, перефразируя Фрейда, сказать: сновидение об инъекции Ирме – королевский путь к
«Толкование сновидений» начинает писаться не сразу после того, как Фрейду явилось сновидение «Об инъекции Ирме». Проходит два года, и самоанализ вместе с «Ирмой» выливается в текст Книги. Книги, написанной как во сне. Книги, представляющей прогулку. И далеко не только по Химмелыптрассе.
Воображаемая прогулка по книжным страницам по двум переходам – все дальше и дальше во тьму за Фрейдом!
Закончив очередной фрагмент, Фрейд выходит из беседки и направляется к обеденному столу. Его старшая дочь Матильда видит перед собой отца-сомнамбулу. Отец, придя в себя, понимает, что книга пишется «как во сне» [43:348], как будто во время онейропрогулки. Завершая работу над «Толкованием сновидений», 6 августа 1899 года Фрейд пишет Флиссу, что вся книга представляет собой
«воображаемую прогулку
Первая глава – «лес авторов», по которому с трудом удается продвигаться вперед. Затем – теснина, скрытая ложбина второй главы с ее сновидением «Об инъекции Ирме». Вот она – возвышенность, с которой открывается прекрасный вид, вот он холм
На возвышении раздается голос. Чей? Того, кому он принадлежит, не видно. Это – так называемый акусматический голос, голос без лица, безличный голос, запрашивает: «Куда пожелаете теперь отправиться?» Будто, куда скажете, туда и пойдем. Здесь слово превращается в действие, в то, что Лакан называет
Эта сцена держится на взгляде и голосе. И поскольку источник голоса невидим, то между видимым и слышимым ощутим раскол. Видимое очевидно скрывает источник запроса Другого. Откровение голоса в расколе, в различии между мирами, видимым и слышимым, между устойчивым, успокаивающим, находящимся на расстоянии, и удивляющим, пугающим, звучащим то ли где-то вовне, то ли изнутри. Запрос Другого в описываемой Фрейдом сцене оттеняет иллюзорность красивого вида. И чтобы читатель, по крайней мере Флисс, не поддавался соблазнам окружающих красот, Фрейд предваряет маршрут словами – воображаемая прогулка, фантазматический лес, который еще только предстоит пересечь. Онейрокнигу еще предстоит написать.
В «Толковании сновидений», впрочем, все не так откровенно, точнее все намного спокойнее, без, так сказать, мистических откровений. Третью главу книги Фрейд начинает с прогулки, но только на сей раз – никаких голосов, никаких запросов. Здесь сам путник, достигнув возвышенности с расходящимися во все стороны тропами, может поразмыслить, куда ему идти: