– Что со мной случилось? – поинтересовалась очнувшаяся представительница московской элиты, едва лишь смогла осознанно оценить окружавшую ее обстановку; а увидев рядом с собой в том числе Вострикова, неожиданно то ли гневно, то ли одновременно испуганно «загорелась» глазами и, нахмурив брови, промолвила: – Это Вы, господин генерал? Вы это сделали? Вы до такой степени не хотите, чтобы я участвовала в этой мстительной одиссее?

Открыв было рот, Василий Владимирович хотел объяснить растерянной пострадавшей свою полную непричастность к беде, что с ней приключилась, но его опередила более расторопная сотрудница летной компании.

– Извините, – начала она свой разъяснительный монолог, направленный, скорее, на сглаживание неприятного инцидента, чтобы – не дай Бог! – не родилось какой-нибудь жалобы как с одной стороны, так и, в то же время, с другой, – но мужчина здесь совсем не причем – причиной Вашего заточения послужила неисправность замка, неожиданно заклинившего изнутри, что, кстати, раньше с ним никогда не случалось; наверное, все в этом мире рано или поздно приходит в негодность, и вот в конце концов настала очередь туалетной двери; однако, странное дело, я никак не пойму, как такое возможно, но, застопорившись изнутри, ручка легко открылась снаружи. Еще раз простите; я понимаю, что Вам до наших технических проблем нет никакого дела, и если я что-то могу для Вас сделать?..

– Нет, пожалуй, что нет, – не дала ей договорить столь пылкую речь уже полностью пришедшая в себя сотрудница МИДа, с помощью Красавиной поднимаясь из лежачего положения, – я сама, по обыкновению, могу о себе позаботиться, а если что… – тут она кивнула в сторону высокопоставленного военного, настойчивым взглядом ища у него поддержки, – мне окажет содействие мой давний знакомый – ведь так, господин генерал-лейтенант?

– Разумеется, – ответил Востриков, отведя в сторону взгляд, не выдержав на себе уж очень напряженного взора, – разве я смогу, Мария Антоновна, оставить Вас без внимания; но, возвращаясь к нашему вчерашнему разговору: почему Вы ко мне не прислушались и, еще до конца не придя в себя, отправились в это тяжелое путешествие?

– Потому что погибла моя дочь, – простодушно ответила в обычной жизни надменная женщина, но, при воспоминании о Кристине, непроизвольно придававшая себе печальное выражение, – думаю, что если меня кто сейчас и поймет, то это будете именно Вы, господин генерал. Вместе с тем, как теперь оказалось, я совсем не готова к такому опасному «приключению» и, наверное, по приезду в Калининград сразу же отправлюсь назад, чтобы не осложнять Вам своим присутствием и без того сложный розыск.

– Простите, – тут наконец решила вмешаться в разговор молчавшая до сих пор представительница полицейского департамента, до этого мгновения только слушавшая и вдруг решившая, что для этого настал самый благоприятный момент, – что прерываю вашу беседу, но мне кажется, или мы все, здесь присутствующие, связаны одним замыслом?

– То есть? – удивился молодой капитан, уже несколько минут пристальным взглядом рассматривавший прекраснейшую попутчицу и никак не отваживавшийся сам завязать с ней разговор.

– Все очень просто, – начала разъяснения Анабель спокойным и ровным голосом, словно не замечая «сверливших» ее чересчур внимательных взглядов, – я специалист-психолог Министерства внутренних дел Шуваёва – можно звать попросту Белла – послана в город районного значения Икс, чтобы помогать местным полицейским ловить появившегося у них маньяка-убийцу, а Вы, – она кивнула на обоих полпредов властных структур, – я так понимаю, родители погибших там молодых людей?

– Да, – осторожно подтвердил Востриков, словно ожидая какой-то скрытый подвох.

– Да, все совершенно верно, – вторила ему страдавшая в душе женщина.

– Тогда, – искусно завязав разговор, белокурая девушка попыталась выяснить и остальные, интересовавшие ее в этот момент, подробности, – не сочтите за дерзость, но, я думаю, это может быть чрезвычайно важно для общего дела, – обратилась представительница полиции к переволновавшейся женщине, – расскажите нам поподробнее, что же с Вами в действительности случилось?

– Не знаю, как это сможет помочь, – нахмурившись, словно о чем-то напряженно размышляя, буквально через минуту ответила Сулиева спокойным и ровным голосом, – но раз это нужно, в таком случае слушайте: я не буду долго останавливаться на том, как я никак не могла открыть вроде несложный запирающий механизм, а скажу лишь, что – хотите верьте, хотите нет! – я увидела в зеркале свою погибшую дочь, бывшую в одной только «ночнушке» и с лицом, перепачканным кровью; и вроде бы она меня даже предупредила о поджидающей меня где-то опасности. Все это было настолько необычно, что было похоже на то, как будто кто-то проник в мое подсознание, хотя я могу и ошибаться, и привиделось мне все это, уже когда я лишилась сознания…

Дальше разговор продолжался уже на месте – Шуваёва уговорила соседа страдающей женщины пересесть на свое место – и за время остального пути опытный психолог смогла расспросить Марию Антоновну об основных, ей известных, подробностях, и к Калининграду она подлетала, уже в общих чертах будучи в курсе, с чем же ей в последующем предстоит иметь дело.