Эти люди знают друг друга на протяжении долгого времени. Недовольство во взгляде Питера выглядит более чем странным.
Между нами ничего не будет, говорю я себе и задаю вопрос, на который при иных обстоятельствах просто не решилась бы:
— Кто это с Шоном?
— Марк Броуди. Вернулся.
То, с какой интонаций Питер делает последнее замечание, говорит о том, что возвращению этого самого Марка он не рад.
Я же снова кладу голову ему на грудь и почти что впиваюсь пальцами в держащую меня руку.
Кем бы ни был этот Марк, но к человеку, носящему фамилию Броуди, я всегда буду относиться предвзято.
Глава 4
Я всё ещё танцую с Питером, но прошлое высасывает меня из этого вечера, отрывает от занятого своими мыслями партнёра и перекидывает на несколько лет назад, когда я впервые услышала имя Виктора Броуди.
Сначала он был просто Виктором. Очередной вехой в любовных похождениях Николь.
У неё всегда был хороший улов: Рэнди, Фред, Фернандо. Глава автоконцерна. Известный плейбой. Подающий надежды кинорежиссёр. Только ленивый не подсовывал мне под нос таблоиды, которые кричали о новом увлечении сестры.
Хотелось бы сказать, что всё это обычная журналистская болтовня — утка, дешёвая сенсация, которая с очередной сменой цвета волос кого-нибудь из Кардашьян скоро забудется. Но, к сожалению, этого не происходит. Николь регулярно подбрасывает дрова в костёр слухов, выставляя свою жизнь напоказ и совершенно не заботясь о том, что думают по этому поводу её близкие. Справедливости ради отмечу, что я, пожалуй, единственная, кто воспринимал всю эту трескотню о сестре близко к сердцу, тем самым превращаясь в удобный объект для подростковой травли.
Среди выпускников школы Рэдклифф были губернаторы, политики, учёные. А ещё игроки МВА, один нобелевский лауреат по литературе, один оскаровский и несколько музыкантов с мировым именем. Об этом сообщает табличка при входе в школу.
Имя Николь Бейтс никогда не будет на ней выбито, однако, в отличие от этих достойных мужей, последние два года моего пребывания в этом учебном заведении оно оставалось едва ли не самым популярным.
В зените своей модельной карьеры сестра составляла хорошую конкуренцию Жизель и Миранде, вышагивая рядом по подиуму и мелькая на разворотах модных изданий. Любители подобных историй до сих пор убеждены, что её судьба — воплощение мечты обычной американской девчонки. Не сразу, конечно, не в один день, но с момента, как её имя замелькало в таблоидах, Николь рассказывала одну и ту же версию о трудной жизни самобытной девочки-подростка, выросшей в неблагополучном районе Сиэтла и добившейся всего упорным трудом.
Гринвуд нельзя назвать неблагополучным. И это самая маленькая ложь в рассказах моей сестры. Кому-то хватало ума не комментировать слова Николь, кто-то с маниакальным упорством выискивал в них несоответствия с реальными фактами её жизни и мнил за долг донести это до остальных.
Сеймур в силу возраста и рода занятий нарастил жирок, чтобы дать отпор этим борцам за правду, а вот я — нет. И всеми силами старалась доказать, что абсолютно не похожа на старшую сестру.
Она даже своё настоящее имя ни разу не назвала, оставшись для этого мира всего лишь яркой и загадочной Никки Би.
Музыка меняется. Возможно, что и не впервые. Просто я впервые это замечаю.