— А ты, Эмма? — Фло заглядывает мне в глаза. — Ты не обиделась? Не сердишься, что я не сказала тебе первой?
Мы близки настолько, насколько это может быть между подругами, поэтому я вовсе не удивляюсь вопросу. Я знаю, что для Фло приемлем лишь один ответ, и с тем же удовольствием, что и Шон, оправдываю её ожидания.
— Я давно сняла с себя полномочия твоего главного доверенного лица. В противном случае у Шона появился бы повод для беспокойства.
— Но ты будешь крёстной?
— Разве от этого можно отказаться?
— Вообще-то, нет.
Фло хихикает. Гламур слетает с неё, как снег с покатой крыши. Теперь я понимаю, почему её выбор пал на это платье. Такой Флоренс Паттерсон Райт — смешливой и счастливой — очень идёт розовый Маккуин.
После столь радостного объявления именинника празднество теряет свою пафосность, и ожидаемо его главным лицом становится Фло.
Ни на мгновение она не остаётся одна, передаваемая из рук в руки, из объятий в объятия, как любимая игрушка. Шон не отходит от жены ни на шаг, вовремя пресекая жаркие выражения чувств не на шутку расходившихся друзей.
В моей сумочке пиликает телефон.
«1:00 р.м. БиПи».
Как подруга исхитрилась отправить это сообщение — ума не приложу, но вряд ли у неё получится прочитать мой ответ. Не сразу, но я стараюсь поймать взгляд Фло и, сделав это, утвердительно киваю.
Час дня. Наша любимая кондитерская на Калифорния-стрит. Много шоколада и ещё больше подробностей. С моим метаболизмом первое не страшно, а в положении Фло второе — медикаментозная терапия. У нас много тем для разговоров, я даже сейчас вижу, как Фло распирает, но она чётко дозирует свои эмоции. Одно-два предложения, вежливый кивок, лёгкая улыбка. Дочь судостроителя, невестка сенатора и жена преуспевающего бизнесмена. Что общего у неё может быть с внучкой владельца бара с сомнительной репутацией, а вот поди ж ты, сдружились.
Мне всё равно приходится подойти к родителям Фло и Шона. Последним я нравлюсь больше. Может, потому что мистер и миссис Райт не знают и половины того, что знают обо мне Герберт и Сирена Паттерсон. Вернее, думают, что знают. Но я давно не воюю с ветряными мельницами и не ставлю перед собой цель нравиться всему миру.
Где-то на периферии маячит Питер, и, желая оказаться к нему поближе, я быстро здороваюсь, выказывая элементарную вежливость.
— Добрый вечер, Эмма, — приветствует меня мать Шона. — Рада тебя видеть. Ты сегодня восхитительна.
— Спасибо, Диана. Хотелось бы вернуть комплимент, но, полагаю, ваш муж уже сделал это неоднократно. Не так ли, сенатор?
Я знаю, что отец Шона предпочитает, чтобы его звали именно так, как и мать — обращение по имени, поэтому в очередной раз за вечер оправдываю чьи-то ожидания.
— Всё верно, детка, — громоподобно смеётся Колин Райт и под удивлённые взгляды родителей Фло сгребает меня в объятия. — Похудела ещё больше. Небось, в модельки метишь? Сейчас это модно.
— Колин, оставь девочку в покое! — вступается за меня его жена.