— Он всегда прислушивается к моим советам, Баша. Он видит во мне больше родителя, чем ты можешь быть, — сказал Абаддон, его голос сочился притворной жалостью. — Потому что, скрывая от тебя свою истинную природу, он всегда мог быть самим собой со мной. Я знаю и принимаю его таким, какой он есть, вместо того, чтобы пытаться превратить его в то, каким я хочу его видеть.

— Да заткнись ты, Абаддон, — прорычала она в ярости. — Ты никогда не был ему родителем. Ты ему нравишься, потому что ты всегда позволяешь ему поступать по-своему. Я была родителем, говорила ему «Нет», наказывала его, когда он был плохим, и учила его отличать хорошее от плохого.

— Хм-м-м, — кивнул Абаддон. — Должно быть, поэтому он признался мне, когда мальчишкой начал пытать и убивать маленьких животных и детей.

Дивина напряглась и почувствовала, что бледнеет от этой новости. Ее сын пытал и убивал животных и маленьких детей? Животные — это уже плохо, но маленькие дети? Как она могла не знать?

— Потому что, когда он плакал и беспокоился, что ты рассердишься, если узнаешь, я помогала ему скрывать это, — сказала Абаддон, как будто она высказала свои мысли вслух. Улыбаясь, он добавил: — Лео какое-то время беспокоился, что это было нехорошо, и с ним что-то не так, но я объяснил, что это просто в его природе. Он был рожден, чтобы быть таким, как жалящая пчела и крадущийся лев. Его отец был таким до него, и он был таким, каким должен был быть. Тогда я и начал называть его Леониусом… и ему это нравилось.

— Ублюдок, — прорычала она, бросаясь на него. Дивине хотелось выцарапать ему глаза, задушить и оторвать голову, но она даже не дотронулась до него. Дивина не успела сделать и двух шагов, как ее схватили сзади.

Выругавшись, она повернула голову и увидела, что ее схватили двое внуков. Без сомнения, те, кого послали шпионить за ней, поняла Дивина и удивилась, как она могла забыть о них.

— Посадите ее на стул и закуйте в цепи, — приказал Абаддон, вставая, и Дивина обнаружила, что стоит на стуле, который он только что освободил. Один из ее внуков — один из сыновей Дамиана, поправила она себя, подошел к холодильнику, открыл его и достал цепь и несколько висячих замков. Похоже, они пришли подготовленными. Дивина жалела только об этом. Она была так решительно настроена поговорить с сыном, что не рассматривала такой сценарий.

Она молчала, пока двое молодых беззубиков работали. Абаддон наблюдал за ними, потом проверил цепи и удовлетворенно кивнул. Затем он что-то пробормотал одному из мужчин. Несмотря на свой бессмертный слух, Дивина уловила только слова: — Я хочу, чтобы ты пошел и подождал…, — когда Абаддон вывел мужчину из комнаты. Мгновение спустя он вернулся один, но даже не взглянул на Дивину, прежде чем начать ходить, опустив голову, с задумчивым выражением лица.

Дивина нахмурилась, ее взгляд скользнул к молодому беззубику, все еще стоящему позади нее. Он переместился, чтобы прислониться к стене со скучающим выражением на лице. Ее взгляд скользнул обратно к Абаддону, все еще вышагивающему по комнате. — Чего мы ждем?

— Твоего спутника жизни, — рассеянно ответил Абаддон, продолжая расхаживать по комнате.

— Ну, тогда вы зря теряете время, — сказала она. — Маркус сюда не придет. Он не знает, где я.

— Да, знает. Я оставил для него сообщение в отеле с этим адресом, — пробормотал Абаддон, доставая телефон, когда раздался звук сирены. Очевидно, это было текстовое сообщение, и оно его чем-то раздражало, потому что он начал набирать сообщение в ответ, его рот скривился от неудовольствия. Он закончил сообщение, начал было засовывать телефон обратно в карман, но остановился и вытащил его, когда снова раздался звук сирены. Он раздраженно пробормотал что-то в ответ на последнее сообщение и быстро напечатал другой ответ. На этот раз, возвращая телефон, он взглянул на Дивину и раздраженно объявил: — Твоему сыну скучно.

— Не мой сын, — холодно ответил Дивина. — Ты сам поощрял его быть таким, какой он есть.

— Ну да, потому что так поступают родители, Баша, — раздраженно ответил он. — Родители должны поощрять ребенка.

— Он не был твоим сыном, чтобы поощрять, — прорычала она.

— Нет, но и его отец тоже, и я поощрял его и помог ему раскрыть свой потенциал, — сказал Абаддон, пожав плечами.

— Ты помог Леониусу Ливию найти его истинный потенциал? — с сомнением повторила она.

— Конечно. Ты действительно думаешь, что он сам придумал создать армию из собственных сыновей? — сухо спросил он. — Этот человек не думал ни о чем, кроме следующего удовольствия, не говоря уже о следующем дне. Его не волновало, что другие беженцы Атлантиды пронюхают о его действиях и поднимутся против него.

Дивина молча смотрела на него. Она всегда считала, что Абаддон просто еще один последователь этого человека. То, что он появился на сцене после Леониуса Ливия, было частью плана. Теперь она предполагала, что он был там с самого начала.