Он позволил себе дать ей осознать это, а затем рассмеялся и добавил: — Хотя, я должен сказать, что это ирония. Твой выбор имени, я имею в виду. Не находишь это ироничным?.. особенно сейчас? Я имею в виду, ты должна думать, что он порождение дьявола.

Дивина изумленно уставилась на него, и он разочарованно вздохнул. — Конечно, ты не занимаешься плебейскими вещами, вроде кино или телевизора, не так ли? Так ты никогда не видела «Знамение»? Нет? Он покачал головой. — Такой позор. Думаю, тебе понравится.

Дивина понятия не имела, о чем он говорит, и кино ее не интересовало. Но у нее было много вопросов. — Почему? — мрачно спросила она. — Зачем отдавать мне мальчика вместо дочери? Зачем выгонять меня оттуда с чужим ребенком? Почему бы не взять мать мальчика?

— Чтобы дать ему больше шансов выжить, — просто ответил он. — Ты — Аржено, а мать мальчика была просто смертной, которую Леониус обратил. Если бы нас поймали, твой дядя взял бы вас обоих под свое крыло и отвез домой к родителям, а сын Леониуса вырос бы в лоне той самой семьи, которая погубила его отца.

Дивина покачала головой. — Они бы знали, что он не мой сын. Он — не бессмертный, бессмертная женщина может произвести только бессмертных.

Абаддон взглянул на Маркуса. — Полагаю, ты объяснил ей науку? Ты должен был. До тебя она никогда не общалась с бессмертными. Я об этом позаботился. — Возможно, тебе следует объяснить ей, почему они решили бы, что он может быть ее сыном.

Маркус на мгновение замолчал, и Дивина уже начала думать, что он откажется, но потом он повернулся к ней и сказал: — Тогда они могли бы поверить, что он твой. Бессмертные, как правило, не спариваются без клыков, так что опыта было немного. Кроме того, никто из ученых не выбрался из Атлантиды, и только за последние пару столетий смертная наука продвинулась достаточно, чтобы мы могли изучать такие вещи.

— Вот именно, — торжествующе сказал Абаддон. — Люциан принял бы Дамиана как своего сына и, возможно, помог бы тебе вырастить его. — Он со вздохом откинулся на спинку стула и сказал: — Разве это не замечательно?

— Это то, чего хотел Леониус, не так ли? — спросила Дивина с внезапным пониманием, уверенная, что ублюдку понравилась бы ирония судьбы.

— Хм-м-м, — пробормотал Абаддон, кивнув. — И я уверен, что он умер счастливым, думая, что это произойдет. К сожалению для него, я передумал, когда вывел тебя из лагеря и решил, что лучше не попадаться.

— Почему? — сразу спросила она.

— Ты имеешь в виду, помимо того, что я был бы убит на месте, если бы нас поймали? — сухо спросил Абаддон и покачал головой. — Боюсь, я не был так уж предан Леониусу. Конечно, я находил его поведение забавным, но умереть за него и его дело, было для меня лишь одним шагом за пределы долга.

— Тогда почему бы тебе просто было не оставить нас и сбежать из лагеря? — сразу спросила Дивина, думая о том, как все было бы по-другому, случись это. У нее была бы семья, дом… Дамиан мог бы даже стать лучше.

— Вот почему, — сказал Абаддон.

Дивина сморгнула свои мысли и посмотрела на него в замешательстве, но это был Маркус, который спросил: — Что почему?

Глядя Дивине в глаза, Абаддон сказал: — У тебя была бы семья, дом… — Он перестал перечислять ее мысли и пожал плечами. — Стыдно признаться, но я мстительный мерзавец. Даже моя мать так говорила.

— У тебя была мать? — рявкнула Дивина. — А я-то был уверена, что ты вылупился, как и все остальные змеи.

— Обзываешься? — спросил он со смехом. — Неужели? Это лучшее, что ты можешь сделать?

— Сними эти цепи, и я сделаю для нее лучше, — вкрадчиво сказал Маркус, привлекая его взгляд.

Абаддон улыбнулся. — Зачем мне это делать? Вы оба там, где я хочу, и я действительно наслаждаюсь этим.