«В настоящее время положение судна чрезвычайно удобно.
Если подует южный ветер, оно прижмётся ко льду и конец мыса будет для него великолепным укрытием. При северном ветре оно сможет повернуть совсем близко к берегу, к месту, глубина которого не будет превышать трёх морских саженей. За такой полосой льда волнение едва ли застигнет судно врасплох. Местечко выбрано как будто необыкновенно удобное и безопасное, хотя в этих краях ни в чём, конечно, нельзя быть уверенным; опыт учит, что легко ошибиться»[109].
Трудности, которые испытывал корабль, объяснялись прежде всего недостатком угля. Ночь с 20 на 21 января выдалась опять очень тревожной:
«Посреди ночи, почуяв недоброе, я вышел из дому и сразу увидел, что дело плохо. Лёд ломался при северной зыби и свежеющем ветре. К счастью, ледяные якоря глубоко вошли в лёд и- некоторые ещё держались. Пеннелл разводил пары, матросы возились с сорвавшимися якорями.
Мы послали на помощь людей с берега. В 6 часов утра пар был поднят и я с радостью увидел, что судно повернулось к ветру, предоставляя нам собирать якоря и канаты»[110].
Как только корабль отошёл, на его место приплыл и остановился большой айсберг. «Терра-Нова» возвратилась днём и в поисках подходящего места для якоря, очевидно, обошла вокруг айсберга. Дул сильный северный ветер. Течения и мели близ мыса Эванс тогда ещё не были изучены. На участке моря, отделяющем остров Инаксессибл от мыса Эванс, протяжённостью около двух третей мили, проходило очень сильное северное течение. Судовые машины дали задний ход, но не смогли преодолеть течение и ветер, и «Терра-Нова» села на мель, села довольно прочно; по словам некоторых свидетелей этого происшествия, её корпус сидел на дне от кормы до грот-мачты.
«Меня мучили назойливые мысли о судьбе шестидесяти человек, если судно не сможет возвратиться в Новую Зеландию.
Единственным утешением была твёрдая решимость, несмотря ни на что, идти к югу, как было задумано. Меньшим злом казалась мне возможность полного освобождения судна при помощи лодок, потому что село оно, несомненно, при высокой воде. Это было, в сущности, печальным выходом из создавшегося положения.
Трое или четверо из нас мрачно глядели с берега на происходившую на судне суету. Видно было, как люди переносили груз на корму. После Пеннелл рассказывал, что они в очень короткое время перетащили 10 тонн.
Первый луч надежды озарил нас, когда заметили, что судно очень медленно поворачивается. Потом мы увидели, как люди перебегали от борта к борту, очевидно, силясь раскачать судно.
От этого „Терра-Нова“ сначала стала ворочаться как будто быстрее, но потом остановилась, правда не надолго. Машины всё время давали задний ход. Вскоре стало заметно лёгкое движение. Но мы только тогда убедились в том, что судно сходит с места, когда с него и с вельбота донеслись радостные крики.
В тот же момент „Терра-Нова“ свободно пошла задним ходом и, к общему несказанному облегчению, наконец, совсем снялась с мели»[111].
Все эти действия заняли известное время. Скотт вместе со всеми вернулся в дом и занялся упаковкой провианта для похода по устройству складов. В трудные минуты они проявлял необычайную мудрость. Вот и сейчас: мы ещё не были готовы к санному походу, но 23 января в Северной бухте сошёл весь лёд и начала освобождаться Южная бухта. А ведь именно через неё пролегал наш путь на Барьер. Поэтому совершенно неожиданно Скотт решил, что в поход по устройству складов выступаем или на следующий день или, может статься, никогда.
Провезти сани по южному склону мыса было уже невозможно, но мы нашли путь, по которому могли вести лошадей сначала сушей, а затем спустить по крутой осыпи на ещё уцелевший морской лёд. А не уплывёт ли он прежде? Риск был велик.
«Невольно молишься, чтобы лёд продержался всего несколько часов. Путь в одном месте лежит между айсбергом, находящимся на открытой воде, и большой полыньёй перед ледником. Лёд в этом месте может оказаться слабым, и узкий перешеек каждую минуту может переломиться. Мы рассчитываем почти что на минуты»[112].
ГЛАВА V. ПОХОД ПО УСТРОЙСТВУ СКЛАДОВ
На западе по капле складов свет истёк…
Январь — март 1911 года
Двадцать четвёртого января 1911 года эти тринадцать человек стартовали с мыса Эванс. Читатель с богатым воображением, возможно, полагает, что они были эдакими силачами, неделями или даже месяцами готовились к предстоящим трудностям, спали не менее девяти часов в сутки, регулярно питались и ежедневно тренировались под наблюдением учёных.