Присутствующие поощрительно хлопают в ладоши. Кроме тех, про кого мне Ленка рассказала, вижу за столом пару незнакомых парней явно из мажоров. Один – лет двадцати двух, высокий, с пшеничными усами «тракер»[43] в светло-сером пиджаке и пёстрым платком вместо галстука. Второй – постарше, в джинсовой рубашке, без усов, но с голубыми глазками и тёмными локонами до плеч.

Ага, похоже, я догадался, с какой целью Ленка пригласила меня на этот сабантуй. Скорее всего, она не может выбрать, кого из этой самцов ей выбрать. Парни, судя по всему, здесь впервые и пока чувствуют себя не очень уверенно.

– Алексей, может быть, вы нам что-нибудь сыграете в честь именинницы? – слышен голос Тришина. Понятно, усатого зовут Лёхой.

– Александр Семёнович, я не совсем готов, да и мои опусы не соответствуют праздничной атмосфере. – Парень то ли цену набивает, то ли, в самом деле, слишком стеснительный.

– Лёша, ну сыграй вот ту небольшую вещицу, что ты мне неделю назад показывал, – это Ленка поддержала папашу. Неужели Лёша и тут откажется?

– Ну, хорошо, но прошу не судить слишком строго – он направляется к пианино. Инструмент – настоящий «Циммерман»[44] – страшно дорогой, но с отличным звуком.

Лёша усаживается на вращающуюся табуретку, на мгновение замирает в задумчивости, вскидывает руки над клавишами и выдаёт действительно нечто джазово-импровизационное. Если это действительно его продукт, то это по настоящему круто.

– Лена, – Александра Семёновича вдруг осеняет идея, – а слабо вам с Алексеем исполнить что-нибудь популярное в четыре руки. Регтайм Цфасмана,[45] помнится, у тебя очень хорошо получался. Помнишь? – Тебя просил я быть на свиданье, мечтал о встрече… тра-ла-ла-ла.

– Ну, пап, ты скажешь тоже, – Ленка пытается увильнуть, – мы же вместе не играли ни разу, а фортепьянный дуэт штука сложная, предполагает сыгранность.

– Ничего, дочка, мы не на международном конкурсе. Здесь профессионалов кроме вас нет, поэтому если и лажанёте чуток, никто не заметит.

– Смотри, папа, под твою ответственность, – она несёт из кухни еще одну табуретку и садится за инструмент. – Лёш, я примо, ты секондо. Поехали!

Веселая мелодия знаменитого регтайма 30-х годов разухабисто несётся по тесной квартирке. У ребят получается задорно. Ноги так и просятся в пляс.

Рядом со мной сидит Рита, весёлая подвижная блондиночка на год младше. На правах старой знакомой толкает меня в бок и знаками показывает, что мол, пора, мол, танцы надо начинать.

Я согласен, правда «танцпол» маловат и музыканты занимают добрую его половину. И, пока мы двигали стулья, перемещаясь из-за стола и примериваясь, музыка уже закончилась.

Мне остаётся только рассказать смешной, но пристойный анекдот:

– Вовочка пришел в музыкалку. Открыл футляр скрипочки, учитель в изумлении: – Вова, но ведь это же не скрипка! Это автомат Калашникова!

Вовочка заглянул в футляр и весело заржал.

– Ну и что же тут смешного? – спрашивает педагог.

– Ну, как! Интересно, что папаша сейчас делает со скрипкой в банке?

– Дима, а ты что сидишь, как не родной, может, сыграешь что-нибудь веселое? Ты ж для этого гитару притащил. – Ленка обращается к брюнету.