Вечером десятого ноября мы с Тришиной, как обычно, болтались по нашему околотку. Воздух в лучах фонарей искрился радужными чешуйками. Ленка трепалась про очередных поклонников, которые посвящают ей вдохновенные симфонии и кантаты, как она всех отвергает потому, что ей надо деньги зарабатывать. И так без перерыва бла-бла-бла, бла-бла-бла и бла-бла-бла…

Я её не прерываю. Мне просто доставляет наслаждение смотреть на её красивое, правильно слепленное лицо: прямой короткий нос, тонкие черные брови, выразительные карие глаза, крупный рот с чуть припухшими губками! Иду и любуюсь.

– Эй, алё, транспортный цех[40], ты спишь что-ли на ходу? – Лена дёргает меня за рукав куртки, – совсем не слушаешь, что я тебе говорю?

– Наш цех задолго до окончания встретил Новый год…[41] Извини, просто залюбовался твоей неземной красотой. А что ты говорила?

– Ну, если только залюбовался… Тогда прощаю. Но для тупых повторяю. Во-первых, тебе надо купить модную оправу. «Репортёр» или «Дипломат» что-то такое металлическое и изящное. Во-вторых, у меня день рожденья через неделю. Что бы никаких дел на среду не планировал. Мне надо знать твоё мнение по… короче, по одному вопросу.

– По какому ещё вопросу?

– Это пока секрет.

– Какая интриганка! А кто ещё будет?

– Предки будут, Ритка с третьего этажа, помнишь, я вас летом познакомила? Еще два паренька, но ты их всё равно не знаешь.

– Рита, это смешливая такая, да? Помню. Обязательно приду. Вот только не знаю, что тебе подарить. Ты же у нас девушка непростая, с изысканным вкусом, и высоким интеллектом.

– Да, я такая! Вот уж не знаю. Что подаришь, то и хорошо. На счет оправы, один мой знакомый как раз продаёт, тащи 20 рублей и будет тебе счастье, а то когда еще на балку соберешься… Ещё кружок пройдём, или по домам?

Мы делаем ещё одно завершающее кольцо и у дверей её подъезда я прощаюсь, занятый новой проблемой. Купить достойный подарок Леночке задача не простая. Тут мне даже опыт Григорича не пригодится.

Неделя пролетела незаметно. После долгих и мучительных раздумий решил купить дамский бумажник. Они сейчас грубоваты, но Лена у нас денежки любит, поэтому будет в тему. Цветы тоже купил – семь тёмно-бордовых роз на длинных стеблях, смотрелись неплохо.

– Классные какие розы! – Леночка к моему удивлению прореагировала именно на цветы, – раздевайся и проходи в зал, я пока их в вазу… – Она чмокает меня в щёку и убегает с букетом на кухню.

В зале, во главе стола восседает глава семьи Александр Семёнович Тришин. Седовласый мэтр новосибирской живописи рассказывает про то, как в сентябре этого года он с Николаем Грицуком[42] творил в Гурзуфе.

– Боря, здравствуй, проходи, садись – зажатой в руке трубкой Тришин указывает мне на место за столом, – что-то ты припозднился. Мы тут уже один тост за здоровье именинницы прослушали. Раз опоздал, то с тебя поздравление.

– С удовольствием, Александр Семёнович, только мне налейте чего-нибудь, – я верчу в руках пустой бокал.

– Что значит чего-нибудь! Я тебе сейчас налью исключительный напиток. Как раз перед твоим приходом я рассказывал, как мы с Грицуком ездили в винодельни Нового Света и там приобрели по паре бутылок исключительного вина. Называется «Кокур». Он берет бутылку и с пафосом читает надпись на этикетке: – «Вино бледно-соломенного цвета, с ароматами мёда, полевых цветов, мандариновой цедры и лимонной полыни. Вкус яркий, выразительный, с легкой горчинкой и освежающим финалом». Ты ещё молод, но от одного бокала хорошего вина, ничего плохого с тобой не случится, я так думаю.

– Вот поэтому я скажу тост как раз на эту тему. Говорят, что в Грузии есть древняя песня со словами «чтобы в жизни было всё, кроме трёх вещей – бедности, одиночества и пустого бокала». Так выпьем же за то, чтобы у Леночки всегда водились деньги, чтобы её не забывали друзья, и чтобы они всегда пили прекрасное вино за её здоровье!

Мне даже самому понравилось, как я витиевато выступил. Немного пошло, но я помню, что Ленкин папа любит и сам краснобайствовать, и ценит чужие цветастые выступления.