Аваг вскинул глаза, коротко взглянул на него.
— Зачем же он пришел сегодня? — спросил следователь.
— Понятия не имею. Может, со скуки посидеть хотел?
— Со скуки? — Следователь с сомнением покачал головой. — Он навьюченного осла отправил домой, а сам свернул на ток, просто затем, чтобы посидеть со скуки? Вы сами-то верите в это?
— Конечно, — холодно ответил Арташес. — Другого объяснения я не знаю, поскольку он не успел дойти до нас и сказать то, что, возможно, хотел сказать.
— А вы хотя бы приблизительно не догадываетесь, зачем он мог прийти на ток?
Арташес внимательно посмотрел на него.
— Приблизительно?.. Приблизительно не догадываюсь.
Следователь рассмеялся и обратился к доктору:
— Если вы не спешите, доктор, я вас подвезу… примерно минут через сорок. Я хочу еще посмотреть на покойного и порасспросить у сельчан, может быть, они прольют какой-то свет… — Следователь подошел к Арташесу, взял его за локоть и отвел чуть в сторону. — У меня к вам дело, Арташес, так что нам надо будет немного поговорить вдвоем. Видите ли, в прокуратуру поступил материал на вас. Не думаю, чтобы что-то серьезное, но нам надо поговорить…
14
Старика Саака похоронили на следующий день. На похороны собрались жители окрестных сел; так уж повелось: если где-то умер человек, каждый считает своим долгом отдать усопшему последнюю скромную почесть, если даже он мало кому знаком. В городах происходит примерно то же самое, но здесь паломничество к гробу усопшего имеет одну особенность: свадьба или похороны были, пожалуй, единственными событиями, на которых можно повидаться со знакомыми, живущими в других селах.
Было уже начало четвертого, приближалось время выноса, и все тропинки и дороги, ведущие в Гарихач, все еще были заполнены крестьянами, разодетыми, как на праздник. Шли пешком, ехали на лошадях, мулах, ослах. Старики — в фуражках, годами лежавших нетронутыми в кованых сундуках, старухи — в сине-красных одеяниях, которые носили еще их прабабушки, молодые женщины и девушки — в цветастых платьях, парни — одетые уже почти по-городскому, в сорочки или в тенниски.
Приезжали и из азербайджанских сел, где Саак многим доводился кирвой, побратимом.
Собрались тут, конечно, и все гарихачцы, от мала до велика, все шестьдесят семь домов, начиная от председателя Арташеса и кончая пастухом Ервандом, прибывшим с дальних горных выгонов. Не было лишь Авага Саруханяна. Еще утром он пришел в кабинет к Арташесу и сказал, что ему надо на один день поехать в районный центр по важному делу.
— По какому? — спросил председатель.
— По личному, — ответил Аваг. Нетрудно было догадаться, что никакого важного дела у него не было в районном центре.
— Мне кажется, получится не совсем удобно, если тебя не будет на похоронах, это может броситься в глаза другим…
Аваг колко взглянул на него, пожевал губами, затем с хрустом потер небритую щеку.
— Это-то верно, Арташес, но у меня, понимаешь, гадко на душе.