Кралефский с лицом желто-зеленого цвета сбежал-таки на веранду и там, при свете луны, набирал в легкие побольше свежего воздуха.

Но вот доеден молочный поросенок, поблескивают белые косточки ягненка и кабана, грудные клетки цыплят, индюшек и уток лежат, как перевернутые разбитые лодки. Джиджи, по требованию матери попробовав всего понемногу и объявив, что ничего подобного он в своей жизни не едал, сейчас соревновался с Теодором, кто проглотит больше «вкусняшек из Тадж-Махала».

– Восхитительно, – промычал он с набитым ртом. – Просто восхитительно, дорогая миссис Даррелл. Вы кулинарный гений.

– Да уж, – подтвердил Теодор, хрустя очередной вкусняшкой. – Это прекрасно. Что-то подобное выпекают в Македонии… э-э… м-м… с козьим молоком.

– Джиджи, а вы правда сломали ногу левитируя, или как там это называется? – спросила Марго.

– Нет, – с грустью ответил он. – Я бы не возражал ради такого случая. Просто в этом дурацком отеле были только французские окна, высокие, до пола, и никаких балконов.

– Прямо как у нас на Корфу, – отреагировал Лесли.

– И однажды вечером по своей забывчивости я вышел на балкон подышать свежим воздухом, только не было никакого балкона.

– Вы же могли разбиться насмерть, – сказала мать. – Съешьте еще одну вкусняшку.

– Что такое смерть? – ораторствовал Джиджи. – Смена кожи, метаморфоза. Когда в Персии я вошел в глубокий транс, мой друг получил неопровержимое доказательство того, что в прошлой жизни я был Чингисханом.

– Кинозвездой? – У Марго округлились глаза.

– Нет, дорогая, великим воином.

– Вы хотите сказать, что вспомнили, как вы им были? – заинтересовался Лесли.

– Увы. Я же был в трансе, – печально изрек Джиджи. – Человеку не дано вспомнить свои прежние жизни.

– Гордис, хан, что вам дано съесть еще кусок торта, – скаламбурил Теодор не без удовольствия.

– Заканчивайте уже вы с едой и давайте перейдем к представлению, – потребовала Марго.

– Торопиться с такой едой – это преступление, – сказал Джиджи. – Вся ночь впереди. А нам с Джерри еще нужно принести моих театральных партнеров-рептилий.

До начала кабаре ждать пришлось долго. Народ, объевшись и напившись, никуда не торопился. В конце концов Марго удалось собрать актеров. Она попыталась сделать из Ларри конферансье, но тот отказался. Или я участник кабаре, или конферансье, сказал он. В отчаянии ей пришлось закрывать брешь самой. Несколько смущаясь, она ступила на тигровую шкуру перед роялем и призвала всех к тишине.

– Дамы и господа, – начала она. – Сегодня в нашем кабаре перед вами выступят лучшие из лучших на всем острове, и я уверена, что вы оцените таланты наших талантливых талантов.

Она замолчала и покраснела, а Кралефский галантно зааплодировал первым.