– У нее чудесный голос, – добавила Марго. – Меццо-тинто.

– Сопрано, – холодно поправила ее Лена.

Теодор и Кралефский приехали вместе, с мотком веревок и цепей и несколькими висячими замками.

– Я надеюсь, – заговорил Теодор, раскачиваясь на носках, – наш маленький… э-э… иллюзион… получится удачным. Мы еще никогда такого не делали.

– Я делал, – с достоинством возразил Кралефский. – Сам Гудини мне показывал. Он даже похвалил меня за сноровку. «Ричард, – сказал он… мы ведь с ним были накоротке… – Ричард, такой ловкостью рук, кроме нас с тобой, не может похвастаться никто».

– Правда? Я уверена, что вас ждет большой успех, – сказала мать.

Капитан Крич заявился в потрепанном цилиндре, красный как свекла, его редкие волосы на голове и жиденькую бороденку, казалось, легко унесет порывом ветра. Он шатался больше обычного, а его сломанная челюсть выглядела как-то особенно скособоченной. Сразу было понятно, что он уже хорошо нагрузился. Когда он ввалился в прихожую, мать немедленно напряглась, но выдавила из себя гостеприимную улыбку.

– О, сегодня вы такая роскошная. – Капитан уставился на нее, потирая руки и слегка покачиваясь. – А вы пополнели, верно?

– Я так не думаю, – сказала мать, поджав губы.

Капитан критически оглядел ее с ног до головы:

– Вижу, мясца-то поприбавилось.

– Капитан, я бы вас попросила воздержаться от подобных замечаний.

Но он ничуть не смутился.

– Лично меня это не беспокоит, – сказал он доверительно. – Мне нравится, когда есть за что подержаться. С тощей бабой в постели – это все равно что скакать на лошади без седла.

– Мне неинтересны ваши предпочтения, что в постели, что за ее пределами, – заметила она ему сурово. – Извините, но я должна распорядиться насчет еды.

К дому подъезжали экипажи и автомобили, из которых высыпали гости. Гостиная заполнялась экзотическими персонажами. В углу Кралефский, напоминая горбатого гнома, серьезно втолковывал Лене подробности своих взаимоотношений с Гудини.

– «Гарри, – говорю я ему, а мы с ним были, видите ли, близкие друзья. – Раскрой мне свои секреты. Ты же знаешь, мой рот запечатан».

Кралефский отпил вина из бокала и поджал губы, показывая, как у него запечатан рот.

– Вот как? – сказала Лена безо всякого интереса. – В оперном мире все по-другому. Мы любим делиться своими секретами. Я помню, как Крася Тупти мне сказала: «Лена, я плачу всякий раз, когда слышу твой голос. Больше мне нечему тебя учить. Теперь ты неси этот факел миру».

– Я не имел в виду, что Гарри Гудини был скрытным человеком, – сухо заметил Кралефский. – Еще какой великодушный. Он даже показал мне, как перепиливать женщину пополам.