– Я иду домой, – так решительно заявил он, что она отступила, очевидно, понимая, что она не сможет его переубедить. Пошатываясь, он подошел к платяному шкафу в палате и, задыхаясь, вытащил рубашку. – Вы можете помочь мне, или просто стоять и смотреть, но в любом случае, я оденусь.

Щеки Ханны порозовели, когда он расстегнул надетую на него больничную пижаму, стянул ее и обнажил покрытую сыпью грудь. Нехотя она потянулась за оставшейся в шкафу одеждой и помогла ему одеться.

– Мне кажется, по крайней мере, мы должны найти врача, чтобы он осмотрел вас, пока вы не ушли, – сказала она.

В ответ Йозеф вышел из комнаты и зашаркал по коридору.

Голос Ханны последовал за ним:

– Пожалуйста, профессор вам нужно вернуться в постель. У вас еще могут быть галлюцинации.

– Я иду домой.

– Ну, я не стану вам помогать, – заявила она, пока он продолжал ковылять по коридору. – Вам нужно оставаться в больнице.

Десять минут спустя возмущенная Ханна помогала Йозефу, он с усилием одолевал дорогу домой. Его дыхание становилось хриплым и затрудненным, когда он передвигал ногами, снова тяжело опираясь на нее. Все ее опасения остались без внимания.

Когда они свернули на его улицу, Йозеф испытал облегчение при виде родной парадной двери. Но продлилось оно недолго. Возле дома стояла определенная черная машина. Он сразу ее узнал. Это машина Генриха.

Они оба остановились и уставились на нее. Его охватил ужас. Наверняка, они нашли его, нашли Майкла. Ингрид и ее нацист. Иначе, зачем он здесь?

Ханна выглядела смущенной и озвучила его собственные опасения:

– Почему немцы у дома?

Йозеф пожал плечами, не в силах ни объяснить, ни даже высказать догадки. Он ускорил шаг, оказавшись на дорожке у дома. Подойдя к открытой двери, они услышали разъяренные голоса. Леденящий страх охватил все его существо, и он начал безудержно дрожать.

– О, Боже, – обреченно пробормотал он.

Когда они вошли в прихожую, Йозеф увидел Ингрид: понурую, жалкую, с пунцовым лицом, Генрих ходил взад и вперед и кричал на нее. Заметив вновь прибывших, майор охваченный бурными эмоциями, помчался в прихожую.

– А вот и дядя Йозеф, – с сарказмом бросил он. – Ты притащила меня сюда, а он и сам сюда пришел, чтобы накормить своего чертова кота. Его голос, вибрируя от гнева, прогремел на всю прихожую.

Ханна крепче сжала руку Йозефа, явно потрясенная встречей, а Генрих все отчитывал свою невесту.

– Дядя Йозеф? – спросила Ханна, с явной тревогой глядя на него. – Вы с ним родственники?

Йозеф потерял дар речи и смолчал.