Нельзя не упомянуть еще одного важного научного направления, возникшего на основе учения об условных рефлексах и временных связях. Еще в конце прошлого столетия в лаборатории Павлова И. Л. Кан сделал интереснейшую работу, касающуюся тормозных явлений в запирательной мышце беззубки. Но занятая грандиозной работой по изучению механизмов образования условных связей больших полушарий, школа Павлова лишь после Великой Октябрьской социалистической революции выделила работников, посвятивших себя исследованию подобных вопросов. В 20-х годах предпринял работы по сравнительному исследованию условных рефлексов у низших позвоночных Ю. П. Фролов. Эти работы были широко развернуты и другими сотрудниками (Е. П. Крепс — асцидии, Э. А. Асратян — черепахи).
С 1925 г. стали выходить «Труды физиологических лабораторий И. П. Павлова»; в настоящее время их вышло 12 томов.
После смерти И. П. Павлова в 1936 г. его ученики, работая в Институте эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности в селе Павлово (бывшее Колтуши), продолжали развивать его идеи [Э. А. Асратян, Ю. П. Фролов, в области возрастной физиологии — А. В. Нагорный (Харьков)].
Широко развернулось изучение условных и безусловных рефлексов с интерорецепторов (К. М. Быков, В. Н. Черниговский и др.)[195]. С открытием безусловных и условных интерорецепторных рефлексов современная физиология все ближе подходит к пониманию «внутренней картины болезни». Исследования последнего времени вскрыли новые черты в корковой регуляции внутренних органов на основе интерорецептивной сигнализации, осуществляемой не только нервным, но и гуморальным путем. Ю. П. Фролов изучал влияние определенных ядов на корковую деятельность и установил неодинаковую чувствительность к ядам различных типов нервной системы.
Ежегодно в годовщину смерти И. П. Павлова собирались научные совещания, подводившие итоги последним работам школы Павлова, и, наконец, в марте 1946 г., в ознаменование 10 лет со дня смерти Павлова, на XI конференции были подведены итоги за 10 лет работы[196].
Помимо павловского Института эволюционной физиологии, вопросы физиологии высшей нервной деятельности разрабатывались еще в ряде институтов и клиник. В Ленинграде после революции Психоневрологический институт им. Бехтерева был разделен на высшее учебное заведение (И Ленинградский университет) и психоневрологические исследовательские учреждения. При жизни Бехтерева все эти институты входили в Психоневрологическую академию (объединение 11 научно-исследовательских и научно-практических учреждений под руководством Бехтерева), а после его смерти Рефлексологический институт, потеряв название «рефлексологический», находился с 1929 г. как Институт по изучению мозга в заведывании В. П. Осипова, а клинические институты в 1932 г. были переименованы в Научно-практический нервно-психиатрический институт имени Бехтерева.
В Харькове с 1921 г. при Психоневрологическом институте имелась лаборатория условных рефлексов, работавшая под руководством одного из старейших сотрудников И. П. Павлова, проф. Ю. В. Фольборта. Здесь, помимо проверки теории образования отрицательных условных рефлексов, разрабатывался вопрос о работоспособности и тренировке нервных клеток. Эти работы экспериментально доказывают, что развитие процесса торможения способствует усилению процессов восстановления.
Что касается использования учения об условных рефлексах Павлова в психиатрической клинике, то до сих пор имеется еще не так много работ психиатров, объясняющих клинические патологические явления особенностями динамики условных рефлексов. Еще до революции из лаборатории Бехтерева вышло несколько диссертаций, стремившихся разработать применение рефлексологического метода исследования к человеку: диссертация В. П. Протопопова «О сочетательно-двигательных реакциях на звуковые раздражения» (1909), диссертация К. И. Платонова «О воспитании сочетательно-двигательного рефлекса у человека на совместные звуковые и световые раздражения» (1910), диссертация А. Г. Молоткова «Воспитание сочетательно-двигательного рефлекса на световые раздражения у человека» (1910), диссертация Р. А. Трекера «Реакция на прикосновение у кататоника» (1911) и др.
Первой попыткой применения учения об условных рефлексах к истолкованию патогенеза психических нарушений была работа М. М. Асатиани, который в статье «Условные рефлексы в приложении к симптомам психоневрозов»[197] рассматривал фобии как патологический условный рефлекс. Затем появились работы А. К. Ленца, А. Г. Иванова-Смоленского.
А. К. Ленц еще в 1922 г.[198] опубликовал работу «Условные рефлексы высоких порядков и их изучение на душевнобольных». Затем он опубликовал свою диссертацию «Высшая рефлекторная деятельность при прогрессивном параличе» (Минск, 1908), о которой И. П. Павлов писал (в предисловии), что эта работа представляет «первый и дельный опыт чисто физиологического анализа душевнобольного», хотя, надо сказать, методикой исследования в этой работе являлись «простые действия» по приказу-предписанию экспериментатора и проведение ассоциативного эксперимента (речевые реакции на слово-раздражитель); слово-раздражитель рассматривалось Ленцем только как сигнал; смысловое значение слова игнорировалось. Выводы были такие: в развитой стадии прогрессивного паралича замечается постепенно прогрессирующая нестойкость условного торможения, тонкая циференцировка крайне легко распадается, рефлексы дают картины крайней генерализации, большое количество подражательных рефлексов и речевых экстрарефлексов; цифры скрытого периода рефлексов почти вдвое превышают соответствующие цифры у здоровых испытуемых.
А. Г. Иванов-Смоленский в 1933 г. опубликовал книгу «Основные проблемы патологической физиологии высшей нервной деятельности человека. Патофизиологическое введение в психиатрию», причем большая часть книги была посвящена анатомическому описанию проводящих путей центральной нервной системы. И. П. Павлов в предисловии писал, что в этой книге «А. Г. Иванов-Смоленский смело набрасывает общую схему физиологического понимания психиатрического материала… Всякое новое понимание начинается неизбежно с таких общих построений, которые только постепенно наполняются конкретным содержанием. Их законная роль — привлекать внимание к новой точке зрения, побуждать к проверке ее путем наблюдений и опытов на обнимаемых ею бесчисленных и разнообразных явлениях». А. Г. Иванову-Смоленскому, кроме этой книги, принадлежит также ряд ценных журнальных статей.
В 1939 г. вышла из печати диссертация А. С. Чистовича «О патофизиологии и патогенезе некоторых форм бреда»[199], которая, помимо ее экспериментально-физиологического содержания, представляет интерес еще и в том отношении, что в ней приводится очень много цитат из высказываний И. П. Павлова во время демонстрации ему психически больных в клинике, на конференциях по средам и которые, как оказывается, сохранились в стенограммах протоколов этих конференций.
Работы А. Г. Иванова-Смоленского не побудили, однако, психиатров ввести физиологические исследования в клинический обиход. Мы полагаем, что это зависело от недооценки значения работ Иванова-Смоленского, доказывавших, что психопатологические явления имеют свои основания в физиологической работе мозга.
В 20-х годах появились работы В. П. Протопопова, пытавшиеся соединить психопатологические, биохимические исследования больного с исследованиями особенностей его условно рефлекторной деятельности. В 1939 г., работая в лаборатории В. М. Бехтерева, В. П. Протопопов описал в своей диссертации методику получения условного двигательного (защитного) рефлекса на электрическое раздражение лапы собаки. Особенно широко развернулась работа В. П. Протопопова и его сотрудников, когда в 1923 г. он переехал в Харьков, заняв должность директора Института психиатрии. В Харькове В. П. Протопопов вначале выступал как представитель бехтеревской рефлексологии: в 1924–1926 гг. изданы его книги «Введение в рефлексологию» и «Психология, рефлексология и учение о поведении», кроме того, он принимал деятельное участие в журнале «Украiнскi Вiстник экспер. педагогiкi та рефлексологii».
Позже его физиологические воззрения приближаются к воззрениям Павлова, и он теснее увязывает их с клиникой, биохимическими исследованиями обмена.
Сохранял В. П. Протопопов и связь с психологией и понимал необходимость изучения высшей нервной деятельности у животных в условиях свободных (не в станке) и занимался изучением навыков. Для изучения он применял метод стимула и преграды, причем формы навыков определяются, по Протопопову, не характером стимула, а особенностью преграды и ее устройством. Важным следствием гибкости связи между стимулом и навыком является возможность перенесения приобретенного опыта на другую, более или менее сходную ситуацию. Были изучены также условия, препятствующие и способствующие прогрессу научения и образования навыков. Само образование новых навыков происходит таким образом, что в процессе проб и ошибок неадекватные действия исчезают, а адекватные закрепляются по типу образования положительных и отрицательных рефлексов[200].
С 1924 г. В. П. Протопопов приступил и к систематическому изучению патологической физиологии шизофрении. Первые же исследования двигательных оборонительных рефлексов у шизофреников показали отсутствие, слабость или быстрое истощение оборонительного рефлекса, склонность больных впадать в состояние сна при перегрузке их раздражениями; при исследовании сосудистых реакций у шизофреников было обнаружено, что у них изменена обычная плетизмографическая кривая (невыраженность колебаний); при исследовании сосудистых условных рефлексов по методу Протопопова[201] обнаружилось отсутствие этих реакций, парадоксальность их. Исходя из этих данных, В. П. Протопопов пришел, согласно с И. П. Павловым, к заключению, что функциональная сила и работоспособность нервных клеток у шизофреников чрезвычайно ослаблены и высшая нервная деятельность у них протекает по типу гипноидного состояния. Малоподвижность больных Протопопов рассматривал как «охранительное» торможение и устранение его посредством внешних стимулов (например, принуждение острых шизофреников к работе) считал вредным. Как лечение он предлагал помещать таких больных в отдельные, абсолютно тихие комнаты и удлинять часы (до 12–18 часов) ежедневного сна больных («парциальный длительный сон») путем дачи небольших доз (не больше 0,7 г в день, а в среднем 0,3 г в день) снотворных.
Сотрудники В. П. Протопопова, занимаясь биохимическими исследованиями обмена, обнаружили в крови кататоников остаточный азот и повышение азота аммиака (Лещинский), увеличение количества ароматических соединений в крови и моче, усиление выделения с мочой парных и уменьшение роданистых соединений (Полещук), т. е. низкое стояние окислительных процессов, накопление азотистых шлаков, что и является причиной слабости клеток. При этом на основании клинико-психопатологического исследования Протопопов стремился выделить различные формы и фазы течения шизофрении, связанные с различными обменными и физиологическими особенностями. Лишь всестороннее физиологическое, биохимическое и клиническое, соматическое и психопатологическое исследования могут привести к постановке диагноза и правильному лечению — учил Протопопов. Физиологическое исследование является лишь объективным доказательством существования именно того или иного психотического состояния для диференциации его от сходного, но другого генеза.
Мы не можем подробно останавливаться на всех исследованиях русских физиологов, относящихся к изучению деятельности центральной нервной системы. Несомненно, что влияние всех этих исследований не только на теоретические, но и на клинические концепции психиатров быстро растет. Если прежде говорилось о неврологическом (главным образом анатомическом), биохимическом, конституциональном направлении в психиатрии, то теперь надо говорить о целостном физиологическом, клинико-патогенетическом направлении, которое на основе марксистско-ленинской теории познания и дает правильное понимание сущности психозов и их динамики.
Поэтому, изложив учение о высшей нервной деятельности великого Павлова, мы кратко упомянем и о работах других русских физиологов в области исследования нервной системы, о которых также должен знать клиницист-психиатр.