Девятнадцатый век не знал подобных сомнений. Тогда слово «наверное» означало «наверняка».

Горислав Борисович уснул уже под утро и был разбужен майором.

На автостоянке перед мотелем стояло десять телег, люди из команды майора устанавливали на них плотные зелёные ящики, сверху укрывали мешковиной. Распоряжался погрузкой Степан Петрович. Несмотря на полноту и вальяжность движений, прапор поспевал всюду и всё контролировал лично.

А знает ли прапорщик Степан Петрович, куда направляются его подопечные и чем лично ему грозит успех похода? Сам-то он явно не собирается никуда ехать. Вот подправят они прошлое, самую капельку, по уму подправят, и сегодняшний день станет красивым и безоблачным. И наверняка в безоблачной России найдётся толстый завхоз, умеющий достать что угодно. Возможно, он даже будет в звании прапорщика. Для постороннего взгляда ничто не изменится, прапорщики вообще взаимозаменяемы, но именно этого Степана Петровича не будет уже никогда, и он даже не узнает, что собственными руками подготовил своё небытие.

Часть работавших были в ковбойках, шортах или джинсах, другие — все как один бородатые — в поддёвках неясного покроя и штанах, заправленных в сапоги. Интересно, за кого они собираются себя выдавать? Ряженый — хуже голого.

Майор подошёл к Гориславу Борисовичу.

— Оружия в ящиках нет, — предупредил он вопрос. — Там приборы и кое-что на тот случай, если будут трудности с возвращением и всю программу придётся выполнять с наскока.

— Программу так и не оговорили.

— В пути расскажу. По правилам вроде бы так надо?

— Да, конечно.

— Тогда — присядем на дорожку, — майор кивнул на первую из телег, в которую уже была запряжена каурая лошадь.

— Как бы остальные не потерялись, — предупредил Горислав Борисович. — Мы прежде на одной повозке ездили или совсем близко шли, а то и за руки держались.

— Не потеряются. Сейчас кончим запрягать и все повозки свяжем в один обоз. Неуклюже получится, зато безопасно.

Майор влез на телегу, помог устроиться Гориславу Борисовичу.

— Тревожно мне что-то, — признался Горислав Борисович.

— Тебе-то что тревожиться? Это мы в первый раз идём — и ничего, никто не дрожит. Ну что, едем?

Горислав Борисович ещё раз оглядел караван. Ох, до чего они не похожи на мужиков; хоть сблизи гляди, хоть издали. Одно слово — ряженые.

— Раскусят вас с полувзгляда, — хмуро предупредил он.

— Нас не раскусишь, — белозубо улыбнулся командир. — Мы сами кого угодно раскусим и сгрызём. А что посторонние шарахаться будут, так оно и к лучшему, нам с каждым зевакой объясняться недосуг.

Горислав Борисович сокрушённо покачал головой, но ничего не сказал. Потёр лоб, сосредотачиваясь. Сразу посерьёзневший майор примостился рядом. Ни армяк, ни запущенная борода не скрывали военной выправки. Этот и впрямь сгрызёт кого угодно.