— Нет у меня ружья, и стрелять я не умею!

— А у Савостиных ружьё было и по крайней мере двое из них стрелять умели хорошо. Это вам не хотелось бы исправить?

— Хотение тут ничего не значит. Во вчерашний день не пройти. И даже на сорок лет назад — тоже. Я пробовал, не получается. Наверное, нельзя туда, где ты уже родился.

— А вообще, где граница пролегает?

— Не знаю. В тридцать седьмой меня не тянет и в семнадцатый — тоже. Вот в тринадцатом году я был, ещё в ту пору, когда платками торговал. Ходил смотреть, какие там цены на фабричные материи.

— И как?

— Никак. У них уже своего полно, невыгодно там торговать.

— Ну и ладно. Двадцатый век мне неинтересен, я там и без того жил. А вот в шестидесятые годы девятнадцатого — охота. Раньше — тоже не надо, там крепостное право, дикость… Так что, шестьдесят третий год — а?.. Сводите?

— Скажите, — медленно спросил Горислав Борисович, — а бороды вы и ваши сотрудники отпустили специально, чтобы в прошлое ехать? Вы уже тогда всё знали?

— Говорите, врать покуда можно? — майор усмехнулся. — Если врать, то бороду я отрастил, чтобы девушкам нравиться. А если честно, то ничего толком мы не знали, но догадывались. И на всякий случай — готовились. Сначала хотели проследить, как вы туда поедете, что повезёте с собой, что привезёте оттуда. Полагали, что полгода или хотя бы пара месяцев у нас ещё есть. Жаль — не вышло. Только и успели, что бороды отрастить. А сейчас и вовсе расслабились. Вы в город отправились, я тоже… дел-то поднакопилось. На базу как раз оборудование завезли и лошадей — вот ребята и не углядели за Савостиными. Теперь локти кусают.

— Лошади — зачем? — спросил Горислав Борисович.

— Оборудование у нас достаточно тяжёлое, на себе не стащишь. На джипе его в девятнадцатый век тоже не повезёшь, прадеды помрут со страха. Значит — лошадь и телега. Вернее — десять лошадей и десять телег. Группа у меня — двадцать человек плюс научники… как раз и выходит.

— Куда столько? — ужаснулся Горислав Борисович.

— В девятнадцатый век, мой дорогой, в девятнадцатый век.

— Я понимаю — учёные… А что за группа в двадцать человек?

— Официально это охрана.

— Оружие не повезу, — быстро сказал Горислав Борисович.

— Какое оружие? Ничего серьёзного мы и не собираемся брать. Только для самообороны. У каждого автомат с удвоенным боекомплектом и больше ничего. Автоматы в этих условиях ничего не решают, вы сами видели, что опытный человек с двустволкой в руках сделал с людьми Нумизмата. А ведь у бандитов были автоматы. Было бы время, я бы сам перевооружил своих на карабины системы Шапсо. Французы были ими вооружены ещё во время Крымской войны. Случись что, у автомата боекомплект расстрелял, а дальше что? В сегодняшнее время за патронами не пошлёшь, вот и превратится современное оружие в никчемушные железки. Но времени на перевооружение нет, так что пусть будут автоматы. Во всяком случае, все будут знать, что не надо стрелять без толку.

Горислав Борисович в который уже раз убито кивнул. Его не отпускало ощущение, что он зажат в мягкие, но неумолимые тиски. Вроде бы всё делается правильно и для его же, Горислава Борисовича, блага, но почему-то в выигрыше всё время оказывается майор. Может быть, это оттого, что майор чётко знает, чего хочет, а Горислав Борисович в лучшем случае вяло сопротивляется, ибо не знает даже, чего он не хочет.

— А неофициально, — спохватился Горислав Борисович, — ваши люди кто?