– Папочка, милый, я всё это время ждала твоего звонка. Я знала, что ты обязательно найдёшься и позвонишь.

Брамс молчал, слушая родной, единственный и такой близкий голос. По щекам текли слёзы. Наконец, справившись с замешательством, отец произнёс:

– Спасибо, доченька. И я верил, что мы обязательно встретимся! Как ты, любимая?

– Папа, обо мне потом, ты лучше расскажи, как ты? Я тебя искала, папуля; мне один дурак в полиции сказал, что ты, наверное, умер. Но я не поверила. Я сейчас живу в Мурманске…

– Я знаю, – сказал отец, – Паша рассказал.

– Так ты виделся с ним? – удивлённо воскликнула Катя. – Вот подлец, а мне не позвонил, не сказал. Они с мамой на меня обиделись.

– Что случилось? Вы поссорились? – спросил Брамс.

– Было дело, – уклончиво ответила Катя. – Потом расскажу.

– Не захотела фамилию и отчество менять?

– Так ты всё знаешь! – грустно сказала дочь. – Да, мама настаивала. Пашка согласился, а я… В общем, мама сказала, что я… Папа, я тебя очень люблю. Я до каникул не смогу приехать домой, приеду только летом. Приезжай ты ко мне, пожалуйста, хоть на денёк. Папуля, приезжай. Ты работаешь?

– Работаю, но я сам себе и начальник, и подчинённый, – весело ответил Осип Емельянович.

– Здорово! – радостно закричала в трубку Катя. – Приезжай! Давай адрес, я тебе денег на дорогу вышлю.

«Ну, что ты будешь делать с этими слезами! – мысленно воскликнул отец. – Душат и всё тут!».

– Нет-нет, доча, за деньги не беспокойся, – Брамс уже представил их встречу с дочерью, – с деньгами всё нормально.

Теперь, если даже земля остановится, он доберётся до этого города, обнимет свою родимую кровиночку, поцелует и скажет: прости, дочка, больше я никогда не потеряюсь.

На следующий день Осип Емельянович делился радостной новостью с Дарьей, правда, о том, что сын его сменил фамилию и отчество, рассказать постеснялся. От самой мысли об этом, его бросало в холодный пот. Брамс не понимал, какое чувство в связи с этим поступком в его душе преобладает – то ли обида, то ли злость, то ли жалость к сыну. В конце концов, отец решил эту тему больше не подымать и постараться просто о ней забыть.

«Конечно, очень большое влияние на сына оказала мать, – думал Осип Емельянович, – Татьяна – властная женщина, не терпящая возражений, небось, выдвинула условия, типа того, что не сменишь фамилию, не жди от меня материнской любви и заботы. Не понимаю, зачем она это делала? Почему так себя повела при встрече? Неужели и впрямь похоронила двадцать лет совместной жизни? Но почему? Мы же были счастливы! Ну, да, последние два-три года перед расставанием я изменился, но тому тоже была причина. Я не могу объяснить, что случилось. Может, кризис какой-то напал на меня. Врачи говорят, в сорок пять лет человек, что женщина, что мужчина, становится другим. Что произошло? Вообще, неужели всё это произошло со мной? Всю жизнь я работал, содержал семью, поднял детей… Стоп! Справедливости ради, нужно говорить не работал, а работали, не поднял, а подняли вместе с Танькой детей. Дети выросли, а папа с мамой разошлись как в море корабли. Почему так происходит? Я ведь совершенно искренне хотел восстановить наши отношения, все неурядицы оставить в прошлом, всё плохое забыть… Нет, Танюха не захотела. Неужели так бывает? Если честно, я ведь уходил из дома на месяц-другой. Думал, пусть поживёт без меня, поскучает, вернусь, и заживём снова ладно и мирно. А оно вон как вышло…».

Брамса внезапно осенила идея – поехать в Мурманск на машине. По молодости они с семьёй часто путешествовали на машине. Правда, всё больше на юга – в Сочи, в Крым, на Домбай. Ездить за полярный круг не доводилось, но где-то в укромном уголке таилась мечта – и вот она сбывается. Наверное, это чувство знакомо каждому, разница лишь в самих мечтах.

Даша, выслушав Осипа Емельяновича, усомнилась в целесообразности такого решения.

– Зачем же рисковать? Не страшно на машине? Всё-таки не ближний свет.