Получилось потренироваться и в день, когда меня опять назначили дневальным — второй раз за всё время учёбы. Я на полночи остался один в коридоре. В конце коридора стояли тумбочка и стулья, которые и стали для меня спортивными снарядами. Гаврюшин был тогда дежурным по роте, он вышел посреди ночи из комнаты и, увидев, какой бардак я устроил, приказал немедленно поставить всё на место. Пришлось прекращать упражнения и ждать, пока взводный уснёт, чтобы продолжить снова.

Нашлась возможность и с подругами встретиться, хотя распорядок был столь плотный, что времени не хватало ни на что. С Соней мы уединились ночью в спортзале, а к Лиде я заглянул после отбоя, когда она была дежурной. Пару раз мы пересекались между уроками.

Через неделю после второй вылазки мне, наконец, дали выходной. Так удачно совпало, что Соня в тот воскресный день тоже получила увольнение, и мы вдвоём поехали в Москву.

Сняли номер в относительно неплохой гостинице в центре город. Заказали еды из ближайшего кафе, я взял бутылку вина. Весь день ели, трахались и даже посмотрели какое-то кинцо по телевизору прямо в номере. К ужину торопиться не стали, поехали так, чтобы успеть к вечернему построению.

— Даже возвращаться не хочется, — сказала Соня, когда мы выехали со стоянки, и вездеход пополз по плохо освещённым опустевшим улицам. — Опять в казарму. Когда я уже стану офицером, чтобы иметь свою собственную квартиру?

— Для этого тебе придётся, как минимум, отучиться два с половиной года, — напомнил я.

— Долго. Почаще бы встречаться. Мне так грустно без тебя. Только и жду, когда мы увидимся.

— Я бы тоже с радостью, но, к сожалению, чаще не получается.

— Знаю, — вздохнула Соня, но тут же оживилась и насмешливо произнесла. — Представляю, как Лида ревновать будет. Ей-то сегодня не удалось выбраться на волю, так и сидит там весь день, бедняжка.

— Похоже, у тебя будут неприятности.

— У меня-то? С чего это вдруг? Мы же с Лидой практически лучшие подруги.

— Правда, что ли? Даже не верится. Как так получилось, что вы подружились? — я подумал, момент подходящий, чтобы расспросить поподробнее.

— Да как-то само собой вышло. Когда ты уехал в декабре, я долго расстраивалась, а Лида заметила это, подошла и зачем-то стала утешать, в своей обычной манере, конечно же. Но я вообще такого от неё не ожидала. После этого мы и начали общаться.

— Лида — не плохой человек. Просто детство трудное было, да и работа такая — гонять вас.

— Да уж, паршивая работёнка, нечего сказать.

— Когда получишь унтер-офицерское звание, будешь заниматься тем же самым. Будешь строить салаг, орать на них, наряды вне очереди раздавать.

— Ну не знаю… Надеюсь, мне не придётся учить курсантов. Я здесь вообще-то, чтобы иных убивать. Не хочу, чтобы меня оставляли в спецшколе.

— Мне кажется, вряд ли оставят, если сама не захочешь. Ты — человек благородных кровей. Таким — прямой путь в офицеры.

— Ты, кстати — тоже. Интересно, после школы нас в одну часть отправят? Вот было бы здорово! Представляешь?

«Нет, дорогая Соня, — подумал я. — Мы с тобой в одну часть не попадём. После окончания спецшколы ты, скорее всего, никогда больше меня не увидишь, ибо работа мне предстоит совсем другая».