— Нет, не видел.

— Не видели, значит… — майор постучал шариковой ручкой по столу. — Господин Столетов, вы утверждаете, что на обратном пути обнаружили перевёрнутый военный вездеход «Слон». Так?

— Совершенно верно. У него был помят бок, а в доме напротив обрушилась стена.

— Почему вы решили, что автомобиль принадлежал спецшколе?

— Эмблема была на двери.

— Вы утверждаете, что автомобиль разбился в ночь с двадцать четвёртое на двадцать пятое в результате выброса? На основании чего вы так решили?

— В доме напротив была разрушена стена, — повторил я, недоумевая от таких въедливых расспросов. — Это выглядело так, словно произошёл взрыва или выброс.

— Так взрыв или выброс?

— Не могу знать. Скорее всего, выброс… — я запнулся, понимая что не могу объяснить следователю, почему так считаю, хотя версия с выбросом мне казалась очевидной. — Не было воронки. Если бы что-то взорвалось, осталась бы воронка… наверное. Всё выглядело так же, как и на заводе. Да и что могло взорваться посреди улицы?

— Вот мы и выясняем. Почему вы решили, что выброс или взрыв произошли в ночь с двадцать четвёртое на двадцать пятое января?

Я даже растерялся:

— Но это же и так понятно. Там было не убрано, вокруг битые стёкла валялись, обломки кирпича и прочее.

— Вы видели погибших или раненых в результате инцидента?

— Нет, я ничего не видел. Никто из наших не погиб.

— Откуда вы это знаете?

— Так сказала майор Болховская. Я спрашивал у неё.

Следователь кивнул и снова что-то отметил в блокноте:

— На этом всё, господин Столетов. Можете быть свободны. Если вспомните детали происшествия, звоните по указанному здесь номеру, — майор достал из внутреннего кармана визитку и положил на стол.

— Вы расследуете, почему нас отправили ликвидировать выбросы без предварительной разведки? Или почему город не эвакуировали? — я взял визитку и повертел в руках.

— Мы расследуем ряд вопросов, — уклончиво ответил майор. — Если будет информация, сообщите нам. На этом пока всё. Вы свободны, господин Столетов.