— Вот же сволочь! Наверное, выйдет сухим из воды, гад.

— Тоже не исключено. А свалят всё на нижних чинов, они-то и пойдут по этапу.

За разговором мы дошли до недостроенного здания. Всё, что Бур рассказывал, было лишь догадками, но я и сам склонялся к той же версии. Слухи из офицерского собрания только сильнее убедили меня.

— Надеюсь, на этот раз будет иначе, — сказал я, заходя в помещение с голыми стенами и кучей кирпичей в углу.

— Скоро увидим, — повторил Бур. — А сейчас давай тренировками займёмся. А то с этой проверкой даже времени не было нормально поупражняться.

Мы устроились на деревянных поддонах и занялись медитацией. Мне до сих пор было сложно избавиться от лишних мыслей. Иной постоянно создавал помехи. А в моменты, когда на несколько секунд всё же получалось обрести тишину в голове, перед глазами опять начинали мелькать смутные образы чужого мира.

А вот кирпичи отбивал я уже гораздо лучше. Большую их часть спокойно парировал взглядом. Но иногда Бурдюкову удавалось меня обмануть: кирпичи летели по извилистой траектории, и тогда попадание было неизбежно.

Блокировать чужое воздействие тоже стало получаться. Чтобы нейтрализовать внешние волны, приходилось тратить много энергии. Но блок мог и не сработать. Чаще всего, Бурдюкову удавалось поднять меня под потолок, но иногда наши «мысленные сражения» могли продолжаться минуту или две. Это оказалось настоящим искусством со своими тонкостями и хитростями.

В субботу я по традиции отправился в пустыню истреблять иных. Когда проезжал через Царицыно, набрал номер Марины.

— Я уже к подъезжаю к дому, — сказала я. — Что-нибудь скажешь?

— Пока всё по-старому. Поедешь туда же, куда и прошлый раз, — ответила Марина. — На карте почти нет изменений. За пределами очерченной зоны старайся на вездеходе не выезжать, иначе мне придётся платить фирме за разбитый транспорт.

— Понял, не вопрос.

— Новый силовой костюм на базе. Найдёшь, где обычно. Старый я чинить не стала. Если что-то понадобится, я на прежней частоте. Антенну перед выездом смотри не забудь поставить.

— Хорошо. Марин, а это, случаем, не ты военную прокуратуру натравила на нашу спецшколу?

— Прокуратуру? Нет, я к этому не имею никакого отношения. Я недавно разговаривала с Меншиковым, просила его разобраться с нарушениями, но в прокуратуру не обращалась.

Свернув на Осиновую улицу, я затормозил перед воротами гаража.

— Тогда кто это мог быть?

— Этого я не знаю. Тебя допрашивали?

— Да. Все вопросы были про ликвидацию в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое января.

— Больше ничего?