– Ну, как ты?! Болит? Нет, я вижу, что она больна... Таня, скажи ей, пусть сходит к врачу... Таня, скажи ей, что надо провериться... Она слишком много работает. Вообще, прозаику гораздо тяжелее приходится, чем поэту... – и он вглядывался в нее своими пронзительно голубыми глазами с надеждой и мольбой.

На даче у Зои картины Шагала соседствуют с незатейливым уютом. Кошка в лукошке, домашние тапочки, а в кухне на стене над столом кнопками прикреплена вырезка из только что вышедшей газеты с подборкой стихов Вознесенского.

– Никто не умеет так писать о любви, как мой мальчишечка! – говорит она подругам, сияя неподдельным счастьем избранницы фортуны.

Часто на пляже где-нибудь в Пицунде, Коктебеле или Дубултах мой муж, Юрий Каган, оказывался в центре внимания полуодетого кружка литераторов – тогда было такое время любознательных. И вот этим любознательным лирикам интересно было послушать знакомого физика – ученика Ландау, участника атомного проекта, сотрудника Курчатовского института. Он, вероятно, мог рассказать им что-то новое, находящееся там, за семью печатями человеческого познания. Это были благословенные 60-ые всеобщего объединения, годы озарений в науке, в поэзии, в общественном сознании. Мы потом со многими дружили из той блестящей плеяды поэтов и писателей – с Изольдом Зверевым, Анатолием Аграновским, Юлиу Эдлисом, Григорием Баклановым, Львом Устиновым, Максом Бременером, Авениром Заком, Исааем Кузнецовым, Григорием Поженяном, Эдуардом Радзинским.

Однажды провели целый вечер и даже часть ночи с Евгением Евтушенко и его тогдашней женой Галей. В Большом зале Консерватории было первое исполнение симфонии Шостаковича на стихи Евтушенко «Бабий Яр» – выше я уже писала об этом. Дирижировал Кирилл Кондрашин – от него мы и получили приглашение. Концерт был триумфальный. Море цветов, нескончаемые овации. Зал стоя аплодировал гениальному композитору, потрясающему дирижеру и поэту, совершившему гражданский подвиг, увековечив память о безвинных жертвах геноцида. О боже, сколько в истории нашей этих безвинных жертв! Темным-темно в ней от этих теней...

Разойтись после пережитого потрясения было невозможно, и Кондрашины пригласили всех нас в гости. Д.Д. Шостакович был замкнут и молчалив, а Евгений Евтушенко расспрашивал Юру о физике, науке, людях и в конце концов спросил:

– Юра, на какое место вы ставите себя в иерархии физиков?

– Ну, так это трудно сказать, вокруг столько талантов, – ответил Юра, тогда он был членкором РАН, и задал Евтушенко встречный вопрос:

– А вы себя в иерархии поэтов?

– На первое! – без всяких колебаний ответил Евтушенко. – А вы считаете, что первый – Вознесенский?!

Мы виделась с Андреем пунктиром, от случая к случаю, со стороны наблюдая за его космическим полетом, читая его стихи.

И вот эти, мои любимые:

Время от времени мы получали от него книжки стихов с такими надписями:

«Дорогим и прекрасным Тане и Юре, – и Максику, – очень нежно. Андрей. Пицунда – 79 г.»

И потом:

«С трепетом радостным и испуганным перед физ. и другими авторитетами, – Юре, – Андрей Вознесенский, 89 г.»

А годы накручиваются друг на друга почти с осязаемым ускорением, и все вокруг стареют, кроме Зои Богуславской. Теперь она выступает в роли бессменной хозяйки фонда «Триумф» и вносит в нее дух искренней теплоты и сердечности.

Определенно – время не властно над ней. Через несколько дней в Большом зале Клуба писателей Зоя Богуславская и Владимир Познер ведут концерт лауреатов премии «Триумф». И снова она на подъеме, в прекрасной форме, находит индивидуальные слова для представления каждого выступающего.

Совсем недавно, 30 марта 2010 года, Зоя Богуславская пережила новое торжество. В Клубе писателей ЦДЛ состоялась презентация ее новых книг: «Предсказание» и двухтомника «Вымышленное» и «Невымышленное». В наше время всеобщей апатии и упадка, так мне кажется, на вечер все-таки собралась литературная общественность. Зою элегантно представлял всеми нами любимый Александр Кабаков, о ней был показан замечательный фильм. А мне хотелось бы в заключение привести полностью текст, напечатанный на пригласительном билете, который, быть может, добавит какие-то штрихи к портрету столь дорогой мне юбилярши:

«Биография Зои Богуславской сродни сюжетам голливудских фильмов. Во время войны она поступила медсестрой в госпиталь для тяжелораненых, затем вместе со студентами ГИТИСа разгружала баржи на Оке.