Невозможно было предсказать, что Зоя Богуславская сделает блистательную карьеру, станет выдающимся писателем, чьи книги переведены на десятки иностранных языков, встретится с самыми знаменитыми современниками, создаст уникальную премию «Триумф».

Ее имя войдет во все энциклопедии, и ее назовут «триумфальной женщиной».

Она станет женой и музой поэтического кумира миллионов Андрея Вознесенского».

А между тем серьезно был болен Андрей Вознесенский и сильнее, чем когда-либо, нуждался в ее моральной и физической поддержке. В 70-е годы он писал, обращаясь к своей музе:

Нет, стойкости ей не занимать. Не изменяет она ей и сегодня. Зоя мужественно боролась с недугом Андрея, стремясь удержать вокруг него столь необходимую ему атмосферу общения, творчества, поэзии. Надо пожелать ей всего самого доброго на ее пути.

Аве, Оза!

О боже мой! Какие мистификации преподносит нам жизнь! Никакой романист не смог бы придумать подобные совпадения. Едва закончив эту страницу на словах «Аве, Оза!» и закрыв компьютер, я включила телевизор и по Первому каналу в дневных новостях услышала извещение о кончине Андрея Вознесенского. Быть может, если учесть то состояние, в котором он находился, для него самого это избавление от мучений.

Но для Зои, для его родных... Борьба за его жизнь закончена, остается горечь потери, остается ощущение бессилия. Катастрофа – как ее пережить!..

Это случилось 1 июня 2010 года.

Ничего не поделаешь, со сцены уходит целое поколение. И все чаще – это свои, близкие люди.

Гражданская панихида по Андрею Вознесенскому состоялась в ЦДЛ в 12 часов дня 4 июня 2010 года. Она собрала цвет московской художественной элиты. Ее вел Кабаков, выступали Евтушенко, Захаров, Смехов, Табаков, Хуциев, Рейн, Сидоров, министр культуры Авдеев, доктор Рошаль, директор Музея изящных искусств Антонова. В зале были Ряшенцев, Панфилов, Чурикова, Розовский. У гроба – Зоя Богуславская, ее сын Леонид Богуславский с женой Мариной.

Андрею воздавали почести как великому Поэту современности. Когда-то во времена конфронтации молодых литераторов с властью Аксенов сказал, что ему не могут простить независимости, Окуджаве – славы, а Вознесенского ненавидят за его гениальность. Вот именно это слово – столь редко произносимое – витало над гробом Андрея Вознесенского. Он был известен во всем мире и как Поэт, и как Личность. «Всемирный русский» – как назвал его Евтушенко. Прощай, Андрей!

И вот я снова с ностальгической грустью открываю калитку нашей бывшей дачи, чтобы подробнее рассказать о ее обитателях. Я уже упоминала ранее, что теперь это улица Серафимовича д. 19.

Название «наша дача» в данном случае совершенно условное, так как юридическим владельцем казенных дач в Переделкине являлся Литфонд и в случае кончины писателя, а также развода семью немедленно из нее выселяли.

Как с нами после развода родителей и произошло.

Однако предвидеть такое развитие событий мы тогда, разумеется, не могли – поселившись в 1937 году на даче, мы предполагали жить на ней вечно. Развели огромный фруктовый сад, насадили деревья вокруг забора, расчистили дорожки, которые посыпались ярко-желтым песком. Лес, сплошной сосновый бор, плотной стеной обрамлял наш участок с запада – это был райский уголок.

Прежде всего напишу о своем отце – о нем можно говорить бесконечно, поскольку его биография отражает все противоречия советской эпохи, в которую довелось жить моим родителям. На их долю – людей, родившихся на рубеже двух столетий, ХIХ и XX, пришлась революция, Гражданская война, строительство социализма в одной отдельно взятой стране, годы террора, Великая Отечественная война... В то же самое время они взрослели, любили друг друга, заводили детей, приобретали профессию...

Обратимся к истокам.

В ранней юности Николай Вирта пережил трагедию – зловещая тень ее накрыла собой всю его дальнейшую судьбу. Четырнадцатилетним подростком он присутствовал при расстреле своего отца во время Гражданской войны 1921 года на Тамбовщине.

Мой дед, Евгений Степанович Карельский, был священником в селе Большая Лазовка (где и родился мой отец) и сочувствовал восстанию крестьян, в советской историографии получившей название «антоновщины» по имени своего предводителя – бывшего эсера, экспроприатора, человека с темным прошлым, в последние годы пристроившегося работать в милиции Кирсановского уезда Тамбовской области, Александра Антонова. Тогда по специальному указу Тухачевского (приказ № 175 от 12 мая, стр. 162, и приказ № 198 от 11 июня 1921 года, стр. 178 – см. сборник документов «Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919–1921 гг. «Антоновщина») Красным частям вменялось в обязанность брать в заложники наиболее видных сельских жителей и устраивать показательные казни в случае, если они откажутся выдать тайники со складами оружия, продовольствия и местонахождение повстанцев – «бандитов», – как их тогда именовали. Для устрашения расстрел производить на площади перед сельской управой в присутствии всех обитателей села или деревни, которых сгоняли туда, включая древних стариков, малых детей, а также родственников приговоренных.