Огонь — один из самых мощных символов в великой истории эволюции человека. Он дает свет, тепло и многое другое: защиту от хищников, возможность готовить еду и видоизменять прочие субстанции. Вплоть до того, что он раздвигает границы социальной жизни, разгоняя тьму. Как наши дома на протяжении всей истории строились вокруг огня, так очаги упорядочивали и существование неандертальцев: легко узнаваемое центрирование пространства. Нам не нужно рисовать в своем воображении, как они сидят лицом друг к другу; мы буквально можем увидеть это в том, как артефакты лежат вокруг кострища.
Фрагменты угля, обгоревшие кремни и спекшийся грунт можно найти на сотнях стоянок, но понять, что они означают, очень сложно. Очаги недолговечны, их устройство такое же хрупкое, как пепел внутри них. Их могут разрушить или уничтожить эрозия или вытаптывание, они могут деформироваться под перекрывающими слоями. Эксперименты показывают, что порой обгоревшая земля сохраняется там, где от других признаков огня не остается и следа, а микрослои от различных фаз горения — это веское доказательство деятельности гоминин.
Основные знания о неандертальских технологиях использования огня получены нами из местечка Эль Сальт в Аликанте. Этот скальный навес находится приблизительно в 350 км к югу от Абрик Романи, датируется примерно так же и исследуется тоже в течение нескольких десятилетий. Когда при раскопках обнаружились напоминающие кострища черные круги, ученые предприняли попытку разобраться, что это такое. Создание экспериментальных очагов прямо у известняковых скал позволило максимально приблизить условия к тем, в которых жили неандертальцы в Эль Сальт.
Было обнаружено, что у выявленных очагов, как правило, трехслойная структура: раскаленная докрасна почва в основании, затем черный грунт, а сверху — зола от сгоревших дров. На многих археологических памятниках слой золы исчез из-за естественных процессов, что произошло и со многими объектами в Эль Сальт. Таким образом, раскопанные черные слои оказались обугленными остатками того, что находилось на полу под кострищем; микроскопия показала, что это были в основном сорные травы и опавшие листья. Поэтому артефакты в этом черном грунте, по всей вероятности, относятся к более древним периодам.
Несмотря на достигнутые успехи в распознавании очагов, «пиротехническое» мастерство неандертальцев остается предметом горячих споров. Сегодня никто не отрицает, что они использовали огонь (поскольку гоминины делали это более миллиона лет), и на протяжении среднего палеолита очаги, бесспорно, распространяются все шире. Очевидно, что примерно 120 000 лет назад огонь становится частью повседневной жизни. Возможно, это покажется удивительным, но вопрос о том, получали неандертальцы огонь от природных пожаров или умели разводить его самостоятельно, все еще остается открытым.
Дело в том, что на объектах с относительно плотным содержанием археологического материала присутствие огня едва обнаруживается. Более того, на Рок-де-Марсаль и Пеш-де-лʼАзе IV (юго-западная Франция), то есть на самых часто упоминаемых памятниках, в слоях Кина вообще нет кострищ и даже угля, хотя в более ранние периоды они присутствовали. Учитывая, что слои датируются ледниковой стадией МИС 4, явное отсутствие огня в самый холодный период вызывает недоумение.
Возможно ли, что неандертальцы использовали огонь, если он был в наличии, но забывали или вовсе не знали, как его разводить? Теории, что они просто обходились тем, что теплее одевались и ели сырую пищу, не только представляются маловероятными, но и противоречат наличию некоторого количества древесных углей и обожженных каменных орудий и костей, пусть и встречающихся гораздо реже, чем в других слоях тех же памятников. Может, неандертальцы просто добывали огонь во время природных пожаров? Однако в условиях высокоширотной тундры, подобных тем, в которых формировались безочаговые слои в Пеш-де-лʼАзе IV и Рок-де-Марсаль, удары молний — явление редкое. Если лесные пожары случались весьма нерегулярно, то неандертальцы должны были преуспеть в сохранении раскаленных углей; в этом случае они могли с таким же успехом по цепочке переносить пламя из одного очага в другой.
Существует и другое объяснение всему этому. Возможно, неандертальцы умели самостоятельно разводить огонь, но выбирали способ и место его использования в зависимости от образа жизни. Если в периоды Кина они устраивали очаги рядом с пещерами, то внутри не оставалось следов, за исключением небольшого количества древесного угля и сгоревших остатков, а именно это и было найдено.
Пиротехника каменного века
Независимо от того, было ли разжигание огня в любой момент обычным делом для всех неандертальцев или нет, технология изготовления березового дегтя убедительно демонстрирует, что многие популяции были знакомы с огнем как минимум 300 000 лет назад. Сложно сказать, как именно они научились извлекать пламя, но, будучи любопытными, изобретательными и погруженными в работу с камнем, по крайней мере некоторые неандертальцы должны были заметить, что при ударе кремень нагревается и испускает искры. Археологи долго не находили практически никаких инструментов, специально предназначенных для высекания искр, но теперь считается, что неандертальцы просто совмещали функции. На некоторых объектах почти 75 % бифасов имеют следы от ударов по центру одной или обеих сторон. Микроскопия и эксперименты доказывают, что они образовались, когда другим кремнем либо железным колчеданом (и тот и другой, как известно, способны высекать искры) ударяли по бифасу под углом и затем проскребали вдоль его продольной оси.
Могли применяться и более сложные методы. Как мы ускоряем разведение огня с помощью химического розжига, так и неандертальцы, судя по новым исследованиям, проделывали нечто подобное. Есть такой минерал глубокого черного цвета, встречающийся в небольших концентрациях на многих стоянках, — диоксид марганца. В некоторых местах он присутствует в очень больших количествах, например, до 1 кг содержится в некоторых слоях Пеш-де-лʼАзе I.
При внимательном изучении оказалось, что многие из сотен мелких кусочков здесь и в других местах получены путем растирания. Кроме того, случайные находки известняковых блоков с остатками черного порошка указывают на то, что неандертальцы иногда измельчали марганец. Одно из объяснений связано с тем, что этот минерал обладает красящими свойствами, которые мы рассмотрим позже. Тем не менее он также представляет собой отличный катализатор горения, особенно в порошкообразном состоянии, благодаря чему древесина быстрее воспламеняется и лучше горит. Пока нет прямых доказательств того, что неандертальцы действительно использовали марганец таким образом, но сама возможность заслуживает внимания.
Разводя огонь, неандертальцы были заинтересованы в осмотрительном обращении с ним. В большинстве случаев мы видим обычные походные костры: ровные, округлой формы россыпи обугленного материала и золы, достаточно хорошо выполняющие свои функции даже без обкладки камнями. Но иногда неандертальцы занимались обустройством очагов. В Абрик Романи и Рока-дель-Боус, еще одном гроте, расположенном неподалеку, они предпочитали разводить костры в естественных полостях, что способствовало удержанию тепла. В некоторых случаях они сначала углубляли эти полости. Наиболее впечатляет факт, что в уровне O в Абрик Романи неандертальцы контролировали подачу воздуха к расположенному в углублении очагу, прокапывая небольшие траншеи. Вряд ли это совпадение, что на хорошо сохранившихся памятниках вроде этого также находится больше свидетельств в пользу того, что каменные глыбы или булыжники размещались непосредственно у огня, — по всей вероятности, это делалось с целью устранить сквозняки и прямой отток тепла.
Нам известно, что неандертальцы тщательно отбирали материал для изготовления орудий, потому неудивительно и то, что они обдуманно подходили к выбору топлива. Безусловно, чаще всего использовали дерево и, как и на охоте, по большому счету подбирали все, что попадалось. В основном топливом служила произрастающая в большом изобилии сосна, но похоже, что ей отдавали предпочтение и там, где достаточно было других деревьев. Например, в уровне J Абрик Романи среди более чем 1000 идентифицированных фрагментов древесного угля все, кроме одного, представляли сосну; исключением была береза.
В Эль Сальт картина иная, что, возможно, связано с окружающими условиями, которые в данной местности мягче и разнообразнее. Помимо сосны и можжевельника здесь встречаются клен, пробковый дуб и даже тис. Однако любопытно, что в разных очагах использовались разные виды древесины. Особенно это заметно в слое 10: в большинстве кострищ обнаружена сосна, в меньшей степени распространен клен, и еще реже встречаются дуб и самшит — их, судя по всему, жгли только в паре костров. Подобные скопления, вероятно, отражают периоды кратковременного пребывания здесь неандертальцев, однако трудно сказать, насколько целенаправленно выбирался вид древесины.
Продолжительность пребывания неандертальцев где бы то ни было, несомненно, оказывала влияние на то, как они использовали топливо. Скальный навес Абрик-дель-Пастор в юго-восточной Иберии находится в горах на высоте более 800 м, а в прохладном, сухом климате сосна была не столь изобильна. Большая часть остатков в очагах — можжевельник и терпентинное (или мастиковое) дерево[134], но это нельзя назвать идеальным топливом. Медленно растущий можжевельник имеет сучковатые, очень крепкие ветви и дает мало сухостоя, а значит, его трудно собрать в нужном количестве. Терпентинное дерево также горит хуже сосны и, кроме того, выделяет дурманящий дым. Вполне вероятно, что неандертальцы стали жечь такое дерево лишь после того, как закончились ограниченные в данной местности запасы сосны, а это позволяет предположить, что хотя бы иногда они жили в Абрик-дель-Пастор дольше, чем пару ночей.
В чем неандертальцы были особенно разборчивы, так это в том, какое дерево использовать в качестве дров. Там, где проводились соответствующие исследования, данные, полученные под микроскопом, как и небольшие размеры побегов и ветвей, указывают на то, что самым распространенным видом топлива является естественным образом упавшая или сухая древесина, а не свежесрубленный лес[135]. Ее легче собирать, она лучше горит — особенно если насыщена смолой, как сосна, — и особенно хорошо подходит для приготовления пищи. В лесах в их естественном состоянии присутствует обильный сухостой, так что в радиусе всего одного километра от стоянки неандертальцы могли насобирать достаточно топлива на несколько небольших костров и жечь их в течение полугода.
Это значит, что, пока они не оставались на более продолжительный срок, рубить свежую древесину не имело смысла; достаточно было ежедневно ходить за хворостом. Именно это мы и наблюдаем у охотников-собирателей, которые не делают запасов. С другой стороны, некоторые коренные народы, живущие в высоких широтах, в том числе атабаски и юпииты на Аляске и ительмены на Камчатке, забирают целиком сухие стоящие или недавно упавшие деревья, если случайно наткнутся на них во время прогулки или в пути[136]. В Абрик Романи неандертальцы принесли к очагу несколько крупных веток, а в уровне М перед скальным навесом, возможно, даже присутствуют следы некоего подобия поленницы. Как мы увидим в следующей главе, в уровнях N и Oa есть и целые стволы деревьев, только не совсем понятно, принесли ли их сюда в качестве дров или в каких-то иных целях.
Самое неожиданное топливо неандертальских очагов — уголь. Уже упоминавшийся в главе 8 в связи с наличием веских доказательств охоты на кроликов скальный навес Ле-Каналетт примечателен еще и тем, что неандертальцы сжигали там бурый уголь. Вряд ли это было связано с недостатком древесины в ледниковый период, поскольку самое большое количество угля содержится в очагах, датированных фазами, во время которых в данной местности росли такие теплолюбивые виды, как вяз, клен и грецкий орех. Возможно, это объясняется тем, что неандертальцы целенаправленно экспериментировали с ископаемым топливом. Бурый уголь нелегко разжечь, но, загораясь, он дает низкое, жаркое и ровное пламя; если добавить всего 500 г бурого угля к древесным углям, костер будет гореть гораздо дольше.
Но если уж на то пошло, как неандертальцы вообще обнаружили бурый уголь? Возможно, в поисках кремня на речных берегах просто обратили внимание на то, что было вынесено рекой. Ближайшие к Ле-Каналетт месторождения бурого угля находятся примерно на 10‒15 км севернее, в месте соединения ущелий двух глубоких рек, и весьма вероятно, что неандертальцы наткнулись на случайно оказавшиеся на поверхности конкреции[137]. Поскольку в конечном счете у бурого угля древесное происхождение, он сочетал в себе знакомые и все же удивительные свойства, побудившие их провести исследование и понять его практическую ценность. Самое интересное, что бурый уголь жгли в течение различных периодов заселения Ле-Каналетт, длившихся как минимум многие века, если не тысячелетия. Либо неандертальцы неоднократно открывали его для себя, либо существовала давняя традиция; как бы то ни было, их пребывание там сопровождалось торфяным ароматом его дыма.