Кто-то, мне незнакомый, спросил:
— А себя, Александр Александрович, разве не возьмете?
Блок вздрогнул, щеки его окрасились румянцем, оп скупо развел руками и ответил:
— Когда вы, товарищ, отправитесь на необитаемый остров и начнете собирать для себя сто книг — что ж, возьмите и Блока...
Получилось так, что Блок не обидел ответом своим и бестактного вопросителя и даже развеселил немного и себя — вторую половину своих воображаемых сборов он провел увлекательно, остроумно и афористично.
— Сколько? — спросил он Чуковского.
— Семьдесят три!
— Ну, вот, и больше ничего не приходит в голову, — виновато улыбнулся Блок. — Мне, как видите, и семидесяти трех хватит, а если нс хватит, пришлют по почте...
— Это на необитаемый-то остров! — воскликнула некая очкастая, лишенная чувства юмора, поклонница.
— Если знают, куда меня отправляют, значит, им известен и почтовый адрес мой, — совершенно серьезно проговорил Блок.
Много лет спустя и я убедился в том, что для чтения в последнюю четверть жизни, для перечитывания главным образом, вполне достаточно ста книг. Но я все же затрудняюсь сейчас, когда мне уже семьдесят, назвать эту сотню: и эти надо взять, и эти не мешало бы иметь всегда при себе; кажется, стихов я взял бы больше, чем прозы. И, конечно же, взял бы и свои книги, чтобы наедине, в одиночестве глубочайшем, стереоскопически ясно увидеть, насколько ТО или абсолютно НЕ ТО делал я там, когда-то, в обществе людей...
Табельный день
— О, как по люблю я тех людей, которые собирают книги как некую коллекцию, умножают се постоянно и тем хвастают даже! Будем собирать находки!
— Как это — находки? — спросил я Мандельштама.
Я провожал его — не знаю, до жилья ли его или до дома друга, — но я и Ваганов шагали в ногу с Осипом Эмильевичем по тротуару Загородного проспекта. Был тихий июньский вечер двадцать четвертого года, когда еще не было ни автобуса, ни троллейбуса и даже не бегали такси, по много было извозчиков и очень мало автомобилей, что же касается грузовиков, то о них только шли разговоры, что вот, дескать, скоро вместо ломовых появятся огромные автомобили.
Мандельштам разъяснил, как собирать находки.
— Вы часто читаете стихи и прозу? — спросил он нас.
— Я редко читаю, в неделю раза два, — ответил Вагинов и не без испуга взглянул на нашего высокого спутника.
— А я каждый день, — отрывисто и четко, как рядовой ротному командиру, воскликнул я и молодцевато поглядел на Мандельштама.
— Важно не часто и не редко, но так, чтобы чувствовать слово, его плоть. Для этого, думается мне, много и часто читать и не надо. Опасно делать чтение профессией. Так вот, — встрепенулся он, — читаю я, скажем, книгу и вижу такую фразу: «О, несчастное лоно природы, как изнасиловали тебя дачники-профессионалы!» Выписываю — это находка! И на полку ставить не надо!