— Ну, так мне сказали. Миид, по крайней мере…

— Меч мог быть трофейным. Остальное — копьё, лук, стрелы — всё самодельное. Твоего коня взяли, кстати… Этот даже о добре твоём не позаботился.

— Виэл спас меня, какие после этого порицания могут быть?

— А какие могут быть награды за то, что он обязан был сделать? И вообще, он прикасался к твоему оружию, осквернил его… Раб-телохранитель — что может быть глупее?

— Зачем ты так сразу? Я понимаю, после всего он тебе не приятен, но он спас меня, и от этого никуда не денешься.

— Вот только не надо думать, что я боюсь повторной попытки покушения! — Кэйдар недобро прищурился. — Да, признаю́сь, его присутствие меня раздражает. Я никогда этого и не скрывал. Но бояться? Кого? Сопляка этого? Это даже не противник в бою, это — недоразумение одно. И учти, если он даже попытается что-то сделать, обещаю, я не буду спрашивать твоего разрешения, — накажу сам! Накажу так, как сочту нужным.

Кэйдар вышел, а Лидасу ничего не оставалось, как только проводить его взглядом. Тон голоса и само предупреждение ему не понравились, но не всегда стоит понимать слова Кэйдара буквально. Это рабы пускай его боятся, а мне-то зачем?

* * *

Айна приподнялась, придавив локтем его руку, ладонью другой руки убрала волосы с его лба и, глядя в глаза, спросила с улыбкой:

— Ну, когда же ты целоваться научишься?

Он рассмеялся (смех негромкий, ласковый, такой редкий для него), потянулся ей навстречу, задирая подбородок. Айна будто не видела этого встречного движения, рассматривала его лицо, чуть отстранившись, поглаживая пальцами нежную кожу у него на виске. Сказала неожиданно с незнакомой грустью:

— Ты очень красивый… — Убрала руки, села, отворачивая лицо. — Почему я не встретила тебя раньше, ещё до свадьбы?

— Не надо об этом… Какой смысл? — Виэл повернулся на бок, подпирая голову рукой, смотрел на Айну серьёзным изучающим взглядом.

Уже вторую неделю они почти каждую ночь встречались в этой спальне. Варвар никогда не приходил сам, только по приказу, но сопротивляться её настойчивым ласкам перестал, принимал их с радостью и даже отвечал на них, неумело, неопытно, но искренне и с такой силой чувств. Лидас мог разоблачить их в любую минуту, просто соскучиться и зайти среди ночи проведать жену. Айну это мало пугало. Наоборот! Близость опасности обостряла все чувства.

Именно про это и говорила Дариана когда-то. Но если для подруги измена была всего лишь развлечением, рискованной и опасной игрой, то Айна чувствовала острую потребность в близости с одним лишь человеком. Ей не нужен был муж, ей не нужны были другие мужчины, — только он, этот варвар, неискушённый в любви и поэтому предельно искренний в своих чувствах.

Айна влюбилась! Сейчас она и себе самой признавалась в этом. Можно тысячу раз укорять судьбу и Создателя — что это меняло? У этой скоротечной любви, у этой хрупкой любовной связи не было будущего и не могло быть (и это они оба понимали), но Айна продолжала надеяться на что-то, каждое утро молилась варварской богине любви с нежным именем Милис, отправляя в храм ей в подарок лучшие свои украшения. А с наступлением ночи с замирающим от страха и сладкого предвкушения сердцем бросалась варвару в объятья и вырывала у судьбы крошечные мгновения счастья.

Мысли о любимом мужчине не шли из головы. Как всякой влюблённой женщине, ей всё хотелось знать о нём. Айна ловила каждое слово в разговоре Лидаса и Кэйдара. А скольких усилий ей стоило сдерживаться и молчать, когда брат плохо отзывался о нём, так и хотелось крикнуть: «Сам ты дурак! Ведь ты же ничего о нём не знаешь! Даже о том, что он слова твои понимает, не знаешь… Что он говорить может на аэлийском не хуже тебя. А в поединке он — варвар! — чуть не заколол тебя, всемогущего Наследника…»

— Поэтому ты не рассказываешь мне о себе? — Айна резко сменила тему. После долгого молчания, после долгих размышлений спросила о том, что интересовало её необычайно. Никогда за все годы прожитой жизни она не интересовалась прошлым своих рабов. Свободнорождённые очень редко хотят знать, кем были их слуги раньше, где и как они жили, каким было их настоящее имя. Варвар и раб создан служить господину. Он только тогда и начинает жить с пользой, когда служит, поэтому и должен выполнять все прихоти хозяина с радостью. Но тут было другое. Виэл интересовал Айну как свободный, как равный себе по занимаемому положению. И кличка его перестала её устраивать.

— Как твоё настоящее имя?

— Айвар, сын Дианора, — он ответил сразу, хоть и с нескрываемым удивлением на лице.