Часть 1

Праздник начался с самого раннего утра, с восхода солнца. Царь Ти́рон, вождь крупнейшего племени в степях побережья, выдавал свою единственную дочь замуж. Она была самой младшей из его детей, она была любимицей. Особенно дорога Тирону дочь была и потому, что сильно напоминала царю рано умершую царицу. Никто уже и не помнил, что двадцать лет назад ту женщину привезли царю из набега в подарок, что она из обычной рабыни-наложницы превратилась в красивую, ухоженную госпожу, чьё малейшее пожелание выполнялось мгновенно десятком служанок, таких же, как она когда-то.

Несмотря на значительную разницу в возрасте, пылкости чувств царственной пары могли бы позавидовать и молодые.

Илана подарила вождю двух детей: сына, взамен двум другим от прежней жены, погибшим в походах, и дочку. Девочка родилась на удивление здоровенькой, хотя мать её к тому времени уже выкашливала из груди по кусочкам собственные лёгкие. Царица отдала ей не только своё здоровье, но и красоту.

Красота дочери сделала Тирона ещё более известным во всей округе, и вот сейчас дело подошло к свадьбе.

Жениха выбирал сам царь. Для этого всё прошлое лето совершались деловые поездки в Рифейские горы далеко на север. Он был чужаком, из племени горцев-марагов, но торговля с этими горцами давала большую прибыль. Они и сейчас привезли вместе с царевичем пять повозок, груженых различными подарками, среди которых особую ценность представляло высококачественное оружие из незнакомого степным народам металла, и золото. А уж в выплавке золотых украшений марагам равных не было.

Тирон проявил небывалую щедрость, но событие того стоило. Кололи десятки овец, резали телят. Мясо варили, пекли, жарили на прутьях. Рыбу никто даже есть не хотел при таком количестве дармового мяса. Рабы с ног валились от усталости, а свадебный пир грозил перерасти во всеобщее пятидневное застолье. Простой народ пил местный хмельной взвар на меду, а гости и почётное окружение вождя — дорогое густо-вишнёвое вино из-за моря.

Жених и невеста — центр всеобщего внимания и причина окружающей суеты — увидели друг друга только в этот день. Их посадили рядышком, поздравляли, славили и нахваливали. Особенно отмечали красоту Ириды. Ей посвящали песни и танцы, дарили подарки и совершали в её честь жертвоприношения. На этом фоне подарок жениха-марага показался лишь приятной мелочью.

Тонкая, изящно выполненная пластинка на золотой цепочке с непонятным витиеватым узором из золота с серебряными шариками зерни. Айвар (так звали жениха) сделал подарок своими руками, но сказал про это только Ириде. Она сразу же надела цепочку, но спрятала её под платьем, и сейчас с удовольствием ощущала кожей горячую тяжесть золотой пластинки.

Подарок самой невесты был попроще. Серебряный локтевой браслет с несложным узором из трав, он когда-то принадлежал самой Илане. Правда, Айвару он пришёлся только на запястье, и это заметно расстроило девушку.

К вечеру Ирида сильно устала, улыбалась в ответ на поздравления слабой безучастной улыбкой и отводила взгляд, встречаясь с глазами наречённого супруга. Тому, наоборот, всё происходящее вокруг и сама обстановка степного селения казались необычными, новыми. Ему предстояло остаться жить здесь, это было главным условием царя Тирона. Поэтому новые люди, новая жизнь, новое положение в незнакомом месте не вызывали пока ничего, кроме любопытства. Тоска по родине с её холодными камнями и пещерами, с охотой на диких коз на узких горных тропах была ещё впереди. А пока предстояло дождаться ночи, пережить то, что положено всем молодожёнам, и только после получить полное право называться зятем степного царя.

* * *

Высокие носы кораблей с шипением врезались в мокрый песок. Селение было видно даже отсюда. Горели костры, и в темноте их часто заслоняли маленькие фигурки людей.

Кэйдар с палубы наблюдал за спуском лошадей, за подготовкой воинов. Людей немного, главное преимущество во внезапности атаки. Варвары точно празднуют что-то, это хорошо, это нам на руку.

— Вроде, праздник у них, да? — Лидас остановился за спиной, смотрел поверх плеча Кэйдара. В его шелестящем шёпоте улавливались тревожные нотки. «Волнуется перед боем…»- с усмешкой догадался Кэйдар. Самому ему не было страшно. Наоборот! Он давно уже не испытывал того азартного восторга, какой появляется при смертельной опасности или в бою с сильным противником. Ладонь правой руки нетерпеливо зудела в предчувствии знакомой тяжести меча. Скорей бы! Добыча будет доброй. Виэлы — степные кочевники — всегда жили богато. Ни один купец не возвращался от них с пустыми руками, а золотые украшения виэлов вообще ценились в Каракасе дороже своего веса в три раза.

— Огня не зажигать! — слышно было, как приказывает Лидас, пропуская воинов по сходням. Коням обмотали тряпками ноги, закутали морды. Решено было подойти шагом как можно ближе, затем разделиться на два отряда и атаковать одновременно с обеих сторон, окружая по флангам.

* * *