Запер калитку в тиши. Безбрежен закат. Вижу — гнездо журавля На каждой сосне. Дверцу из веток[213] открыть Случится навряд, — Редко друг и собрат Заглянет ко мне. Красные лотосы Сбросили ветхий наряд. Вешний бамбук — в пыльце, Рощи цветут. На переправе Огни мелькают подряд. Собран орех водяной — Расходится люд. Горы Чжуннань
Гребень Тайи[214] — Небесной Столицы сосед. К самому морю Тянется горный хребет. Белые тучи — Взгляни — затмевают свет. Сизый туман — Вглядись — и вот его нет. Главный отрог Разделил уезды, края, В каждом ущелье Всегда погода своя. Ежели вам В горах потребен ночлег — Через поток Голос подаст дровосек. Живу на покое у реки Ванчуань
В Белый храм[216] воротясь, В келью мою, В стольный не езжу град, К Зеленым вратам[217]. К древу у дома припав, Нередко стою, Даль созерцаю, Вижу селение там. Белые птицы парят Над сизой горой, Дикий рис отражен Зерцалом воды. Словно второй Улин-цзы, Отшельник второй, Движу скрипучий журавль, Поливаю сады[218]. В саду весной
В легких сандалиях, После ночного дождя, В утренник вешний Ветхий накинув халат, Сад по частям поливаю, С бадейкой бредя. Персик румяный цветет, Ивы пылят. Словно доска для шахмат — Делянки трав. Поднял над рощей журавль Свой наклонный шест. Столик из шкуры оленьей К закату взяв, Прячусь в полыни, Укромных взыскую мест. Поля и сады на реке Ци[219]
Над плесом Цишуя В благой живу тишине. Нет гор на востоке. Бескрайны дали полей. За тутовой рощей Простор в закатном огне. Меж сел побережных Река сверкает светлей. В деревне подпасок Тропой бредет луговой. Охотничий пес Бежит за владельцем как тень. А чем же отшельник Досуг заполняет свой? Калитка из веток С рассвета закрыта весь день. Поздней весной меня навещает чиновник Янь с друзьями
Три тропинки, Астры и сосны в саду. На пять повозок В хижине свитков и книг. Клубни варю, Гостей уважаемых жду. К дому зову — Взглянуть на гибкий тростник. Сорока спешит Взрастить птенцов по весне. Иволга плачет — Хоть высох никлый цветник. Близясь к закату, Грущу о моей седине, Время отныне Мне драгоценно вдвойне. Меня навещает правитель области Гочжоу[220]
Солнечный блеск Озарил последки весны. Луг обновлен. Свежа трава луговин. Полировщик зеркал[221] — Близ ложа сижу у стены, Поливальщик садов[222] — Брожу средь рощи один. В пять коней колесница[223] Всполошила убогий приют. Старца выводят Слуги-мальчики под рамена. Яства простые Готовят на кухне, снуют. Не обессудьте — Семья Жуаней бедна[224]. Посетил горную обитель почтенного Тань Сина в храме Ганьхуа[225]
Тигровый ручей[226] — Здесь, на закате дня, С тростью в руках Вы ожидали меня. Гость торопливый Услышал тигра вдали. По дороге домой Вы за течением шли. Диких цветов Заросли так хороши. Голос птицы в теснине Столь одинок и чист. Вам ночью не спится. В тихом лесу — ни души. Лишь в сосняке Ветра осеннего свист. Посещаю обитель Сянцзи[227]
Бреду наудачу К святому храму Сянцзи. В глушь углубился — Гряда вершин, облака. Древни деревья, Безлюдны крутые стези. Где-то в ущелье Колокол издалека. Меж скальных уступов Клокочет пена реки. Солнце на хвое К закату все золотей. Под вечер монахи У дикой, глубокой луки, Уйдя в созерцанье, Смиряют дракона страстей. Пишу ранней осенью в горах
Лишен дарований. От службы себя отстранил. О бегстве мечтаю К ветхой ограде, к ручью. Не каюсь, что рано Шан Пин детей оженил[228], — Жаль, что Тао столь поздно Должность покинул свою[229]. В келье сверчки Под осень стрекочут быстрей. В стенаньях цикад Ввечеру нарастает тоска. Давно не видать Гостей у пустынных дверей. В безлюдном лесу Со мной — одни облака. Пишу в деревне у реки Ванчуань в пору долгих дождей
В чаще глухой, в пору дождей, Вяло дымит костер. Просо вареное и гаолян К восточной делянке несу. Белые цапли летят над водой — Залит полей простор, Иволги желтые свищут в листве Рослых деревьев в лесу. Живу средь гор, вкушаю покой, Люблю на цветы смотреть, Пощусь под сосной, подсолнухи рву, От мирской тщеты в стороне, Веду простую крестьянскую жизнь, С людьми не тягаюсь впредь, Но птицы — не ведаю почему, — Нисколько не верят мне. В горах попал под дождь
Ливень стеной. Сумраком день объят. Чистых небес Не разглядеть ни клочка. В темных горах Молнии взор слепят, До шири морской Только одни облака. К ручью нисхожу, Скольжу: обрыв, крутизна. Брода ищу, Не медлю — ведь ночь близка. Вот, наступила… Светла над рекой луна. Где-то вдали Песня гребцов слышна. Провожаю Чжана Пятого[230], возвращающегося в горы
Вас провожая, Замер в горе своем: Встречу ли вас, Дождусь ли желанного дня? Долгие годы Мы служили вдвоем, Вы отряхнули Одежды прежде меня. В горах на востоке Скромная хижина есть. Был бы я счастлив Для вас у калитки подместь. Надо бы тоже Мне выйти в отставку теперь, — Разве откажешь Сердцу, что подало весть? Провожаю чиновника Цяня[231], возвращающегося в горы Лантьшянь
Все краше трава, Но к Персиковому ключу[232] Мало кто едет — Пребыть в благой тишине. В оде Чжан Хэна Напутственных мыслей ищу[233], Наряд Лао Лая[234] Все время видится мне. С Южного взморья Ласточки к дому спешат, Горные вишни Цветут в разгаре весны. Вешним постом Пора устремиться назад. К дверце из веток И вы вернуться должны. Весенней ночью в Бамбуковой беседке преподношу чиновнику Цяню, который возвращается в Ланътянь
Тихая ночь. Мир живых — покоем объят. Лишь за рощей порой Собаки лают, не спят. Вспоминаю опять Пребыванье в горном краю, От ручья на закат — Убогую келью мою. Завидую вам: На заре вы уехать должны, Травы сбирать[235], Богатство презрев и чины. Провожаю Цю Вэя[236], который, провалившись на экзаменах, возвращается к себе в Цзяндун[237]
К вам пришла неудача — И меня печалит она. Ветки ивы[238] плакучей Незабвенны в цветенье весны. На чужбине остаться — Золотая иссякла казна; В край родной возвратиться Возрастет серебро седины. Возле озера Тай[239] Скромный домик, малый надел, И скиталец усталый Пред дорогой в тысячи ли. Зная мудрость Ми Хэна, Продвинуть его не сумел[240], Все придворные связи, Стыжусь, — помочь не могли. Дарю Цю Вэю на прощание
Возвратной тропой, За предел седых облаков, Петляя, плетусь Верхом на горный подъем. И ныне и завтра, Знаю — мой жребий таков: Тревогу таить В тоскливом сердце моем. «Пояс и шпильки» За проводы благодарю[241]. Как бы весной Вам снова встретить меня! На каждом шагу Назад понуро смотрю, К ближней заставе Нехотя правлю коня. По Желтой реке[242] плыву в Цинхэ[243]
Наша лодка плывет По великой Желтой реке. До границы небес Простерлось обилие вод. Прерываются вдруг И волны и небосвод: В десять тысяч домов Город возник вдалеке. Продолжаем путь — Возникают вновь города, Как в тумане видны Шелковицы и конопля. Обернешься, глядишь Туда, где родная земля: Вплоть до самых туч Без края — вода и вода. Ночью проплываю Цзинкоудай[244]
Сирый мой парус В зеленом тумане плывет. Тлеет красный закат Над разливом холодных вод. Ивы речные С рассветом явятся мне, Песни из У[245] Звучали в ночной тишине. Южные воды Расплылись в приливной волне, Северный Ковш[246] Ближе к родной стороне. К службе спешу, На чужбине странствую сам, Мысли о доме Вверяю пролетным гусям. Хозяин тысячи пагод[247]
Праздник встречаю На постоялом дворе — Не надобно ставить Парус на ранней заре. Под самым окном Воды Бяньхэ-реки[248], У врат перевоз, Чуских гребцов[249] челноки. Куры и псы По всему селенью бредут, Дальше поля Под сенью вязов и тут… Вовеки никто Не узрит жилья старика: Над ложем его — Туманы и облака.