В аду разные места. Все они — страдальческие места, такие вот, мучительные места, но одно от другого отличается по тяжести.
Второе, куда меня подвели, это то адское место, где… неусыпающий червь. Там души они как бы пронзают, проходят насквозь души. Значит, выходят через глаза, через уши, через рот. Эти черви проходят. И сидят они в этих червях. Просто вот в червях. Чревоугодники там, ну, и вот, которые не соблюдали постов никогда, пересыщались, до молитвы которые едят люди. Вот, если утром встает человек, сначала нужно помолиться, а потом можно уже и кушать.
Просфора положена обязательно. Просфора, она защищает нас ото всего: от темной силы защищает просфора. Вот в этих местах, да, где черви, там уже я видел и своих, вот, которых знал в жизни. Людей, которые уже ушли из жизни, видел их. Видел их в аду, в этих местах. Видел дядю своего, двоюродного брата видел за курево, там, где курильщики. Курил. Там комната, такая комната, она, можно сказать, обычная комната. И дым оттуда не выходит. Такой там дым, в котором души задыхаются… Кашляют, да, слезы у них идут от этого дыма. И там еще находится, в этой как бы камере, да, в этой комнате, бес, который курит. Такая сигарета, где-то с полметра сигарета… Он курит, и жжет эти души. Они кричат, задыхаются в этом дыму, а он жжет их, просто мучает. Измучает до изнеможения, эта душа падает, он подходит к другой, и начинает мучить.
Когда меня подвели туда, Ангелы сказали этому вот бесу, сказали: отойди, что вот мой брат, мы должны поговорить. А они вот еще и назло это делают: видят, что… ну, настолько эта злость бесовская… начал еще сильнее его жечь. Так вот издеваться над ним. Потом Ангелы отогнали этих бесов. Отогнали, и вот мы немножко поговорили с братом со своим. Он сказал, что, как вот попал сюда, как наступила смерть, и по грехам его ему здесь место определили. И что устал здесь. Говорит, вот видишь, как здесь трудно, как здесь тяжело. Что здесь невозможно даже существовать. В этом дыму и в этих…
Да, он умер своей смертью. Где-то шестьдесят три ему было. Курил, курил он, да.
Самоубийц видел. Много мучений там, про которые и рассказать-то очень непросто. За них вот, как вы знаете, даже и Церковь не молится. Там… так страшно вспоминать… Богом дано, что человек, он сам себя не должен уничтожать. Сам себя. Жизнь — дар Божий. И это невозможно — себя убивать или подвергать смерти. Если это приходит она, где бы не было: на войне или в каких-то ситуациях, то это, значит, так и должно быть. Если человек убивает один другого, снимается грех. Вот, который убивает человек, он берет грехи на себя.
Ангелы сказали, это еще не все. Увидишь еще своих детей. Абортных детей. Вот. Эти души, они растут. Растут так же, как и на Земле. Достигают такого же возраста, как и в Царствии Небесном. Что в аду… Только, если во младенчестве попадают, они растут там… И когда мы подошли, это были такие комнаты, в этих комнатах находились абортные души, только разного возраста. Которые меньше, были отдельно. Которые больше (вот, своих видел), где-то такие пяти-шести летнего возраста, им было еще тяжелее, чем тем, которые только погибли. Которым было полгодика, вот такие. Они были отдельно друг от друга.
Тяжесть мучений для тех, которые были шестилетнего возраста, была сильнее, чем тех, которым было полгодика, несколько месяцев, совсем. Здесь было тяжелее для них. Там душа помещается, насколько она может выдержать. Вот, такие места. И вот когда увидел своего сына, увидел, и девочка была примерно год где-то была разница. Где-то пять, шесть или шесть и четыре с половиной, так там год или полтора разница. Там сразу себя увидел. Увидел же мать ихнюю. Это, как сказать, дети, они что здесь похожи, но там как-то… Здесь можно ребенка так не определить, а там так сразу знаешь. Там, вообще, Господь все открывает. Настолько там видишь, вот себя видишь и эту мать видишь. Прям, как бы насквозь все видишь, настолько там понятно все и ясно. И так мне пришлось здесь плакать. Ангелам сказал, что оставьте меня здесь, их освободите отсюда, вот… Но там такое нельзя: себя там оставить за другого…
Оттуда вот когда меня повели, есть еще такие места — места, которые не ад, не рай, а такая вот средина, где без Бога находятся. Там нету радости. Нету страданий, но нету и радости…. Там видел свою бабушку. Бабушку по отцу. Когда меня подвели и бабушке сказали, что это твой внук. Она меня так не видела, в семидесятом году умерла, а в семидесятом году я родился. Она посмотрела на меня, я посмотрел на нее… и вот, у ней ничего не было. Радости тоже не было… Как бы объяснить. Там радости не испытывают, ничего не испытывают. Просто пустота, полная пустота. Как нет и страданий. Лавочка там была такая… Сидела она просто, и там… скамеек еще таких там отдельно много было, еще такие души там много сидели. Мучений там никаких, но нет и радости. И нету даже понятия никакого. Если у человека забрать разум, да, значит, он не может понимать. Вот так вот… еще такие есть места.
Грехи… это, в первую очередь, не ходила в церковь. Вот так мне было сказано, что это именно поэтому. Вот таких людей, их освободить еще ближе, еще быстрее тех, которые находятся в тяжелых местах.
Пьяницы, они в таких местах, где их истязают, мучают бесы в аду. Их поят нечистотами всякими. Заливают в них, да, он пьет, да, потом тошнит его. С него это выходит. Они снова это заливают в человека. Вот то, что выходят с нее, они опять в душу, опять в нее…
Предатели… где предатели находятся… да был там
У них вот как. В аду они мучаются, страдают, но страдания, мучения, как я сказал, разные. И вот одного легче отмолить, другого — тяжелее. Но за которого идет молитва, он освобождается. Он от этих грехов освобождается — освобождается, и он может уже отойти к Богу. Когда вот очищение происходит, вот как у нас здесь, на Земле, мы каемся в своих грехах, очищаемся, приходит смерть — Господь нас забирает. Господь забирает больше, когда человек уже готов к смерти, или когда он уже не хочет приблизиться к Богу, не может, да. И так, и так. Больше всего в двух случаях бывает. Или так, или так.
Но там они очищаются. Очищаются молитвой, очищаются, вот, что мы поминаем их, вспоминаем. Тогда они очищаются и могут переходить. Нам главное действовать. Они это ждут. Как они плачут там, да. И что на мытарствах видел, душ видел очень много, когда вели меня. Ну, не одна моя душа была, а их проходит каждый день там очень-очень много душ. И там были такие же души грешные, вот как была и моя душа. И они плакали и говорили, как вот, дескать, тебе повезло, что ты еще возвращаешься назад. Один, допустим, говорил, что прожил меньше, чем… мне вот был тогда тридцать один год… вот он там двадцать с небольшим прожил лет. Другой там чуть больше. И такие они были вот в таких же смертных грехах, как вот, как и у меня. И они говорили, что мы не знали. Или, допустим, знали, но не делали. Но здесь уже… Господь уже не слышит. Там каждый молится, плачут все. Там души в таком плаче находятся, грешные души. Их только начинают вести отсюда, душа обливается слезами. Там, как бы, об этом не думаешь, что вот Господь тебя взял и Он вернет. Тут радость не получаешь. Тут получаешь скорбь, страх.
Я об этом уже и забыл, что меня должны назад возвращать. Вот когда был на мытарствах. Когда показывали грехи. Некоторым показывали: вот это мое место, здесь должен остаться, или там.
Они находятся в аду. Там такое место. Их очень много этих колдунов, много-много. Там и змеи их одолевают, всякие эти гады. Они вот находятся в таких местах. Соблазненный получает грех. Он пошел за этим… Если эта душа не покаялась… Вот грех всякий может быть, колдовство… вот некоторые… заинтересуется, может, человек этим, да, захочет, по любопытству, да. Если этот колдун покается, Господь простит. Если он сможет остановиться в жизни, здесь, на Земле. Но, если там, уже нет такого приравнения, что он, вот, соблазнился там или… Вот эти колдуны, их потом одолевают бесы. Полностью. Уж так их одолевают. Есть которые… колдун, он идет на это дело, да, он уже отказывается от Бога… как бы клятву дает лукавому, что подчиняться будет. Они будут ему помогать во всем. Ну, он принимает это, и, значит, он должен делать зло людям.
Если Господь не попустит, бес не может подойти к человеку и что-то там ему сделать. Но это очень может делать человек. Человек, такой, как колдун и колдунья. Они делают. Но они делают, конечно, по нашим грехам. Если человек исповедуется, причащается, по утрам употребляет святую волу, просфору, уже колдун и колдунья не могут к нему подойти. Так что нам нужно обращаться к Богу. Господь не попустит на нас никакого колдуна и колдуньи. А когда мы сами впадаем в грехи, и еще обращаемся вот к этим за помощью, тогда эти колдуньи и колдуны еще нагоняют на нас десятки бесов, и вроде бы от одной болезни помогают, а с другой они вселяют этих бесов и начинаются еще большие и худшие болезни, и все такое. И очень много людей, которые впадают и идут к ним. И деньги им платят, и еще такое нездоровье получают…
И вот здесь, когда мы уходили, когда я сказал, что видел бабушку, да, и многих-многих еще душ, сходили дальше. Дальше поднимались на Небеса, выше, да. И здесь слышал, как бесы говорят. Они говорили, что, как бы, воздействовали мысленно, и говорили, что теряем, душу теряем. Что уходит… пропали мы, упустили. Каждая душа… так идет вот такая борьба между Ангелами и бесами. Вот такая борьба за душу. Идет здесь, на Земле, человек какой бы ни жил промежуток времени, длинный или короткий, и там идет как бы последняя битва, вот, за душу. До каждого слова все взвешивается. До каждой слезинки Ангелы… все-все…
И вот душу они потеряли, тогда на душу не могли воздействовать мысленно. Не могли на душу. Не слышал я ихние вот эти…, что они домогались. Тогда душа, как сказать, была уже такая, очень чистая, без плохих помыслов. Увидел, как радужными цветами переливается Солнце. Всякими цветами, очень красивыми. И вот уже, когда на подходе… подошли к Царству Небесному, видел врата Царства Небесного. Они были такие большие, очень большие. Не видно конца им: ни вправо, ни влево. Только видно, что они разделялись между собой. А где они заканчиваются, на чем они держатся, не видно было.
Возле врат Царства Небесного стоял Архангел Михаил с мечом. Очень большой он такой. Вот хоть он и большой такой, но спокойно чувствуешь себя. Здесь был голос Божий. Господь сказал открыть, пропустить эту душу. Открылись врата Царствия Небесного. Когда мы зашли, с Ангелами зашли, увидел вот эту красоту Царства Небесного, белоснежных Ангелов в белоснежных таких одеждах. Ангелы были они разные по величине, больше, меньше. Вот тогда Ангел-Хранитель говорил мне, что у Господа проси, что бы ты хотел там, да. Так сказать, что хотел, что тебе нужно, просил. Вот сейчас пойдешь на поклонение к Богу, вот.