– Спасибо.

Мы вновь встречаемся взглядами, отчего у меня слегка перехватывает дыхание.

– А как у тебя дела? В Довре все хорошо? – Я тут же исправляюсь. – Ну, насколько это возможно.

Я по-прежнему полна решимости исцелить людей.

Каз снова кивает, слегка прикрыв глаза от яркого солнца.

– Несогласных все меньше. Как оказалось, большинству из них не очень понравилось правление короля Годарта. – Он на мгновение замолкает, чтобы прочистить горло. – Моя, хм, коронация состоится через три дня. – Каз слегка пинает камень носком ботинка. – Не хотела бы ты…

У меня все сжимается внутри, а сердце начинает колотиться быстрее.

– Не хотела бы ты поприсутствовать на ней в качестве особого гостя?

Я приподнимаю брови и поджимаю губы.

– Что значит особого? – Я сдерживаю улыбку. – И насколько особого?

У Каза из горла вырывается то ли смешок, то ли стон. А затем он прячет лицо в ладонях. Его уши становятся невероятно милого малинового оттенка.

– Сабина… – выдыхает он. – Поверь, я много думал о том, что ты сказала той ночью. – Каз вновь встречается со мной взглядом. – О том, что ты устала быть на вторых ролях. Я не…

Я закрываю его рот поцелуем. Каз застывает от удивления, но затем его руки скользят вверх и обхватывают мое лицо. Он прижимается ко мне, целуя так нежно и завораживающе, что невольно возникает вопрос, а не обладает ли он какой-то магией, более сильной, чем песня сирен.

Когда спустя несколько долгих мгновений отстраняется и смотрит на меня, я замечаю краем глаза что-то черно-желтое. И напрягаюсь.

– Не шевелись, Каз.

Он осторожно прослеживает мой взгляд. Огненная саламандра вновь появилась. И сейчас смотрит на нас из трещины в перилах.

– Привет, – ласково шепчу я и тянусь к Свету крошечного существа. – Может, обсудим с тобой твои благодати?