Сабина подходит к нам и отводит Бастьена в сторону, чтобы попрощаться с ним. А мы с Казом неловко переминаемся с ноги на ногу, смотря друг на друга.
– Так… – Я прочищаю горло. – Мы все еще друзья, верно?
Я прекрасно осознаю, что наши души больше не связаны. Но мне не хочется, чтобы он думал, что его проявления нежности не трогали меня. Или что я наплевательски относилась к его чувствам.
– Конечно, – с улыбкой отвечает он. – Мы же не враги, так что должны быть друзьями. А разве может быть по-другому после взаимных похищений, создания и разрыва связи душ и остальных смертельных приключений.
У меня вырывается тихий смешок.
– Верно. – Я бросаю взгляд на Сабину, а затем прикусываю губу. – Ты же знаешь, я никогда не встречалась с твоей матерью, Каз, – говорю я, вспомнив, как он описывал, почему его так тянуло ко мне, даже когда песня сирен закончилась. – И мне трудно сказать, насколько я на нее похожа. Но точно знаю, что в мире нет никого лучше Сабины. Так что, если я хоть немного похожу на твою мать, поверь, она считала бы так же. И так же сильно радовалась бы за тебя.
В его улыбке появляется нежность, и он на мгновение опускает взгляд на свои ноги.
– Спасибо, – кивнув, шепчет он.
Сабина подходит ко мне и шмыгает носом:
– Пообещай, что мы прощаемся не навсегда.
Я беру ее руки в свои:
– Обещаю. Я вернусь и расскажу тебе о других Леуррессах. А им поведаю обо всем, чего добилась наша
Мне хочется, чтобы и другие Леуррессы знали, что могут жить, не принося кровавые жертвы.
Мы с Сабиной стискиваем друг друга в объятиях. Я крепко прижимаю ее к себе, и от прилива чувств у меня начинает щипать глаза.
– Спасибо, что ты моя лучшая подруга… и лучшая сестра, о которой только можно мечтать.
Она тихо всхлипывает:
– Я люблю тебя, Аилесса.
– Я тоже тебя люблю.
С корабля призывают последних пассажиров подняться на борт. Я делаю глубокий вдох и, отступив от Сабины, вытираю нос.
– Готов? – спрашиваю я Бастьена.