– Простите, мастер Механикус, что прерываю, но впереди что-то есть. – Сказал Руфус, вглядываясь в горизонт.
В автомобилях тоже заметили что-то прямо по курсу, и колонна встала. Люди мгновенно протрезвели, посерьёзнели, притихли. На свет явились бинокли и зрительные трубки. Все так пристально всматривались в нечто, напоминающее гору, находившуюся где-то в отдалении, что никто не заметил того, что происходит рядом.
– Смотрите! – вдруг вскричала Гюрза. – Монстры!
И действительно, монстры теперь вели себя по-другому. Они уже не шли сплошным потоком по прямой, как стрела, дороге, а топтались на месте, словно в нерешительности. Вид у них при этом был такой, словно они никак не могли понять, куда это они попали, и что им следует делать дальше.
Вдруг они заметили людей. Все головы тут же повернулись к свадебному поезду, и на колонну из трёх машин и одной повозки уставились сотни глаз. Тишина повисла над замершей колонной. Люди смотрели на чудовищ, чудовища смотрели на людей, и никто пока не двигался. Пока…
Глава 149. И что люди маются?
– Но ведь это я убил их! Я виноват в гибели людей!
На Шарля было жалко смотреть. Вот уже несколько дней он занимался самобичеванием и основательно извёл своих спутников.
– Ты не можешь себя винить за то, что потолок там оказался таким непрочным, – в который раз говорил Василь. – Ты всего лишь влез на холм…
– Ага, тут-то он и провалился!
– Ну и что? Ты же не мог пролезть внутрь. Что ты ещё мог сделать?
– Надо было разобрать потолок потихоньку.
– Если бы ты разобрал его потихоньку, в драке погибло бы больше народа, чем тогда под камнями. Утешься тем, что не пострадал никто из хороших ребят. Придавило только плохих.
– Но ведь сказано – «Не судите, да не судимы будете!» Плохие, они ведь тоже люди…
– Шарль! – сказала Леса, подходя к спорящим. – Глыба, которая тогда сорвалась с потолка, тяжело ранила атамана, а это спасло жизнь Рароку, которого тот собирался ударить исподтишка. Я простила лже-Золаса за всё то зло, что он мне сделал, но всё же я предпочитаю видеть его среди мёртвых, а того, кого люблю, среди живых. Надеюсь, ты ничего не имеешь против этого?
– Да, но…
– Шарль, я тоже тогда убила человека. Убила из мести, нарушив тем самым законы того, кого почитаю. Я также несу на себе долю вины за всех кто погиб тогда, правых и неправых. Это мой крест, и мне нести его до тех пор, пока с меня его не снимет тот, кто единственный имеет право судить людские поступки. Инци слышал твоё раскаяние, и я уверена, что он простит тебя. А теперь, давай постараемся добрыми делами загладить и искупить свои грехи вольные и невольные.
Шарль что-то ещё поскулил, но в итоге кивнул головой и принялся собирать поваленные бурей деревья для вечернего костра.
– Ты прямо, как Руфус! – шепнул племяшке Василь, вздохнувший с облегчением в первый раз после спора со своим одноглазым другом.
– Просто говорю о том, что думаю и во что верю, – пожала плечами девушка. – Ты Рарока не видел?