— Что ж, да, он приятный человек.

Думаю, моя ложь уместна.

— У меня нет мамы. Она ушла, когда я была ребенком и не вернулась.

Вау. Эта та часть истории, которую я не должна была знать.

— Папа делает картинки. Много, очень много. И у него есть настоящие большие камеры.

— Твой папа фотограф?

— Ага.

Дети. Они выложат абсолютно все.

Инглиш берет меня за руку, и мы направляемся в сторону класса.

— Почему вы заставили Джордана пойти в другой класс? Я не боюсь его.

Я останавливаюсь и присаживаюсь, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

— Мы поступили правильно. Когда один ученик обижает другого, верным решением будет развести их по разным сторонам. Поскольку не ты была виновна в этой ситуации, то и не тебя переводить в другой класс. А только Джордана.

— Папа говорит мне никогда не разжигать огонь, но я не совсем уверена, что это значит.

— Это значит не начинать первой.

— О, тоже самое сказала Банана. Деда иногда называет меня «шимпанзе». Он говорит, что я сорванец. Банана хочет, чтобы я играла с куклами, но они такие скучные.

Потом она вытаскивает язык и корчит гримасу. Мне хочется рассмеяться. А ведь я похожа на неё. В детстве я тоже предпочитала бегать и бросать мяч, нежели играть в куклы.

— Я могу поделиться с тобой секретом?

Ее миндалевидные глаза становятся огромными, как шары.

— Да! Я люблю секреты.

— Ладно, обещаешь никому не говорить?