— Ага. И довольно сильно. — Я облизываюсь, будто попробовала леденец.

Мишель машет ладонями, будто ей жарко.

— Я должна увидеть этого опасного парня. Где он?

— Не знаю, но он по-настоящему странный. Практически односложный.

— Что ты имеешь в виду?

— Допустим, мы с тобой общаемся, и ты спрашиваешь меня, что я думаю по поводу этого напитка. А в ответ я лишь молчу. Ты спрашиваешь снова, а я пожимаю плечами. Ну, или что-то в этом роде. А когда он говорит, выглядит, как полный придурок. Единственный раз, когда он сказал больше пары-тройки слов, это во время школьного инцидента с его дочерью. И это все.

— Может у него газы?

Я хочу согласиться, пока смысл её слов не доходит до меня, и я смеюсь.

— Ты сумасшедшая стерва. Ты ведь знаешь это?

— Именно поэтому ты меня и любишь.

И это правда. Она всегда находит способ поднять мое настроение. Мы через многое прошли. Все старшие классы. Когда в моей жизни начало происходить всякое дерьмо, мои остальные друзья не знали, как себя вести со мной и что говорить. Но не Мишель. Я помню тот день, когда она пришла ко мне на практику по кроссу. Я завязывала свои кроссовки, делая двойной узел, она ткнула меня своим кроссовкой.

— Хей, я просто хотела сказать, что я здесь в любое время, если захочешь поговорить или еще что-то понадобится. Знаешь, что?

— Что? — Я была в замешательстве, поскольку хоть мы и дружили, но все равно не так близко.

— Когда жизнь бросает в тебя тухлыми яйцами, просто не ешь их. Брось ими в того, кого ненавидишь.

— А-а? — Я пыталась понять смысл сказанных ею слов, но не получалось.

— Что, неужели это прозвучало так глупо?

А потом мы обе рассмеялись. Именно так и началась наша дружба, которая со временем становилась лишь крепче.

— Ага, а ты определенно пользуешься этим.

Музыка продолжает громко звучать, поэтому мы возвращаемся на танцевальную площадку, и именно тогда я снова замечаю его. Мрачный пристальный взгляд прожигает меня, и я знаю, что он наблюдает за мной. Покрутившись в такт музыки, я вижу, как он снова стоит у стены со скрещенными руками. На какое-то мгновение наши глаза встречаются, и хоть это длится всего долю секунд, я ощущаю сильный дискомфорт. Не обращая на него внимания, я возвращаюсь к играющей группе. Я избегаю нашего зрительного контакта. Хуже всего то, что он так чертовски красив.

Несколько мужчин подходят ко мне, приглашая танцевать, и мне странно делать это под пристальным взглядом мистера Бриджеса. Я запрещаю себе смотреть на него, но при каждом удобном случае, бросаю взгляд в его сторону. В один момент он стоит там, а в другой — его уже нет. Я чувствую облегчение и начинаю танцевать, не думая ни о чем. Вдруг Мишель заявляет: