— Мистер Стейнсон, новый вызов, сэр, — толстенький Трюггви, работающий на приеме заявлений, обливаясь потом, встречал нас уже у входа в управление, потрясая желтоватой бумажкой.

— У нас смена уже закончилась, — буркнул помрачневший Лейв.

— Еще, — Трюггви покосился на часы, висящие над дверью, — полчаса времени. Мистер Ульвсон еще не приехал, а вызов срочный. Вы не волнуйтесь, здесь недалеко…

— Что там? — я тяжело вздохнул и все же взял бумагу.

— Эри-ик, — мученически протянул Лейв, — двадцать минут до новой смены, неужели они не могут потерпеть?!

— Работа есть работа, — буркнул я, пробегая глазами по строчкам.

— Это совсем недалеко, мистер Стейсон, — Трюггви знал, кого надо уговаривать, — всего в трех кварталах: таверна дядюшки Регина. Там драка с применением магии.

— И нас, высококвалифицированных специалистов, хотят заставить разнимать каких-то пьяниц?! — не успокаивался Лейв.

— Пьяный маг опаснее десятка вооруженных преступников, так что хватит препираться. Съездим быстренько, вырубим всех и по домам — отсыпаться, — тяжело вздохнул я.

— Ну, конечно, ага. Еще часа два придется опросы проводить и отчеты строчить, — продолжал бурчать Лейв, впрочем, послушно усаживаясь в машину.

Таверна дядюшки Регина была хоть и действительно всего в нескольких кварталах от полицейского управления, но уже относилась к бедной части города и, откровенно говоря, являлась воровским притоном. Службу правопорядка туда не вызывали, наверное, никогда, даже когда случались поножовщины, пострадавших выбрасывали в какой-нибудь из соседних проулков, а потом уже туда вызывали полицию. Владелец заведения и все работники на голубом глазу заявляли, что все посетители ушли от них на своих двоих, а этих конкретных пострадавших они вообще видят в первый раз в жизни. В общем, все понятно, никакими добропорядочными гражданами там и не пахло, а потому было очевидно, что случилось что-то экстраординарное, если они все же обратились к нам, а не к своим магам — среди местных банд ведь встречались силовики со способностями вроде тех, кто занимался охраной утренней банды фальшивомонетчиков.

— Любопытно, — пробормотал я.

— Что?! — буркнул Лейв мрачно. Я поделился с ним своими мыслями. — Боги, Эрик, ты все же ненормальный! Только ты под конец тяжелой смены, после исследования изуродованного тела женщины, можешь вот так с интересом относиться к какой-то потасовке в третьесортной таверне!

Я лишь пожал плечами, припарковываясь у нужного здания. На вид все было спокойно: ни вспышек магии в окна не видно, ни криков, звуков бьющейся посуды или уничтожаемой мебели. Ничего. Впрочем, посетителей тоже не было: ни входящих, ни выходящих, что странно для этого времени суток. Подойдя, я активировал отслеживающие заклятья, но следов активированной магии сейчас не чувствовалось, разве что не успевшие рассеяться слабые эманации. Возможно, все уже закончилось и все разбежались? Лейв будет счастлив, ведь это значит, что можно вернуться в отделение и сдать, наконец, смену.

Выйдя из машины, мы с Лейвом, не сговариваясь, достали и зарядили оружейные амулеты. Я подал ему знак, что иду первым, и мы сгруппировались у двери. Три-два-один, по сигналу он рывком распахивает дверь, а я залетаю внутрь и беру всех на мушку с криком: «Служба магического правопорядка, никому не двигаться!»

Я ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. Хозяин таверны, свиноподобный «дядюшка Регин» стоял на четвереньках посреди зала со щеткой в руках и оттирал какое-то пятно на полу. Его работники жались по углам, а рядом стояла она: полураздетая рыжая девица совершенно невозможного вида. Невысокого роста с длинными прямыми рыжими волосами, не убранными даже в простую косу. Надето на ней было… да практически ничего не надето. Голые ноги были выставлены напоказ без всякого стеснения. Даже работницы борделя тетушки Агот, танцующие канкан у нее на сцене, максимум слегка задирали многослойные юбки, демонстрируя ноги в шелковых чулках. И это уже скандал и ужас, этот танец даже пытались запретить законодательно, как подрывающий основы общества, но не сумели собрать достаточное количество голосов в парламенте. А на этой девице вообще не было юбки, не считать же за нее короткое нечто, не доходящее даже до середины бедра. И чулок не было тоже, только сандалии до колена. Но еще более шокирующим было то, что немногочисленная одежда странной особы была выполнена из кожи и металла, словно древний доспех. Непонятно только, как он должен был защищать при таком количестве открытой кожи.

Внешность незнакомки, если не считать ее костюм, тоже была весьма примечательна: очень загорелая кожа, покрытая пятнышками рыжих веснушек. Все молодые или молодящиеся женщины, с которыми я был знаком, независимо от сословий, старались сохранять кожу максимально светлой: прятались от солнца, мазались разными выбеливающими составами, обращались к магам-косметологам, но не эта. В то время как все знакомые мне дамы стремились выглядеть утонченно, сохранять аристократическую худощавость или иногда позволяли себе легкую пухлость, то в этой девушке явно не было ни того, ни другого. Сквозь ее обласканную солнцем кожу явственно проступали мышцы, больше подошедшие бы молодому человеку, а не женщине. А еще на ее не скрытых одеждой конечностях можно было легко заметить белые и розоватые шрамы, оставленные то ли холодным оружием, то ли когтями животных, и это уже заставило меня отвлечься от ее возмутительно-откровенного вида и нахмуриться:

— Кто вы и что тут делаете в таком виде? — строго спросил я, не спеша опускать оружейный артефакт, направляя его, впрочем, на хозяина таверны, как на единственного, кто мог представлять реальную опасность.