— Связь только после попадания на дредноут, — всё-таки уведомил я остальных, забирая из выехавшего из стенки ящичка свой пистолет. В большой механической конечности он смотрелся одиноким маленьким камушком в ладони мальчишки, приготовившегося пускать блинчики по воде. — Смотрите на карту, времени ориентироваться на месте не будет. И — до того света, друзья.
— До того света, — прохрипел Семён.
— До того света, — холодно сказал Бродяга.
Вложив Five-Seven в бронированную кобуру, я прикрыл глаза, вслушиваясь в шум снаружи штурмовика. Пока что мы летели низко, незаметно, стараясь не попасться на «глаза» дредноуту раньше времени. Маршруты у каждой команды были свои, чтобы хоть кто-то в случае чего добрался. А так все улицы должны были быть зачищены заранее, ведь никто не хотел давать фанатикам и машинам даже малейшее преимущество. Расчётное время прибытия к монументу Безликих Душ приближалось к нулю, а наш транспорт всё больше начинало трясти. Значит, Барбара набирала высоту. Всё внутри сжалось, приготовилось к действию. Наша цель — Кардинал и мейнфрейм Тёмных. С первым поможет команда Охотника, которая затем отправиться к минировать двигатели. Комнату управления захватит Костя. Даже если две других тройки погибнут или не смогут выполнить задание, хотя бы один объект принесёт нам победу.
Погибнет Песочный Человек — фанатики останутся без лидера, а без целостного ядра Тёмные не смогут нормально организовывать сопротивление.
Подорвутся двигатели — и дредноут рванёт ко всем чертям, погребая под собой и центр разума машин, и уже экс-лидера церкви Машинного Бога.
А в комнате управления легко можно инициировать самоуничтожение. Всё то же самое, с поправкой на время.
Ядро машин вычислили, кстати, только пять-шесть часов назад. Его спрятали под экранированными щитами дредноута, в одном из грузовых отсеков. Умно, но ожидаемо.
— Десантируемся по расписанию, мальчики и девочки, — прогудела Барбара из динамиков нашей брони.
Трап опустился, дрожь под ногами усилилась, но омега броня позволяла игнорировать это. В ярком свете прожекторов мы увидели сперва полуразрушенную чёрную пирамиду, которая стремительно от нас отдалялась, а затем фанатиков в серых робах вместе с многочисленными андроидами, что вели активную перестрелку с БТРами и пехотой. Снизу вверх палили лазерные установки, однако было слишком поздно — штурмовики оказались достаточно высоко. С грохотом разорвали воздух зенитки дредноута, однако били они не по нам. Судя по карте, не по тому, что было видно глазам, ещё три птички, вынырнувшие прямо из-за ближайших небоскрёбов, поливали махину из всего, что имели. Гравидвигатели зарычали, поднимаясь ещё и ещё. Что-то с бешенными скрипом разорвалось, и Барбара резко увела транспорт в сторону, а мимо открытого трапа пронёсся полыхавший корпус массивного коллеги нашей машины.
— Пять секунд, — без единой паузы бросила бабушка, восстанавливая стабильное положение штурмовика. Нам кое-как удалось не вывалиться при этом манёвре. — Пошли, пошли, пошли!
Под нами оказалась подсвеченная мерцавшими алыми огнями взлётная полоса. Километра полтора, плюс минус. Я рванул вперёд, ныряя вниз. Товарищи синхронизировались, и короткий десятисекундный полёт прошёл у нас наравне. Выдвинулись из-за спины закрылки, в пару мощных выбросов плазмы сократившие скорость падения, но то всё равно вышло жёстким. Закованные в неосталь ноги воткнулись в металлическую поверхность, изрядно её промяв. Рядом рухнули остальные, тут же поднимаясь с колен и беря своё оружие наизготовку. Впереди, прямо из куска скалы, в который и впрямь оказался запихнут дредноут, уже выдвигались стационарные турели. Две группы десантировались успешно, третья уже должна была пробиваться сквозь жилые отсеки внутри корабля.
— Гамма-два, фокус-луч, — приказал Охотник.
— Есть, — замер Самурай, поднимая правую руку в сторону башенок, уже захвативших нас как цели для системы залпового огня.
Сжатый кулак обвил металл, складываясь в сопло средненького диаметра, слегка выдвинувшееся вперёд. Через мгновение тьму перед нами разрезал сплошной жёлтый лазерный луч, «срезавший» добрую часть оборонительных систем. Остатки открыли пальбу; крупнокалиберные снаряды свистели мимо лиц — слишком мелкими были человеческие силуэты, даже в экзокостюмах.
— Ещё четыре батареи, — уведомил нас Самурай, возвращая своей конечности прежний вид. — Как пойдём, гамма-один?
— Альфа-один, есть варианты? — задал Охотник вопрос уже мне.
— Есть, гамма-один, — протянул я, зажимая спуск плазмённого пулемёта. С беспрерывным рокотом шесть стволов начали изрыгать светло-белые сгустки, подорвавшие несколько оставшихся башенных турелей. Плавился металл, взрывался боезапас, грустно гудела вырубившаяся электроника. Дым покрыл почти весь обзор, но нам это было только на руку. — Первый — технический люк. Рискованно, нас могут ждать.
— А второй? — спросила Эмма, чей грубый голос динамики только усиливали. А затем она послала несколько кассетных ракет с торса в сторону систем защиты, сотрясая атакованный дредноут серией взрывов.
— Пробуриться здесь, используя то, что имеем, — дополнил я свой ответ. — Разрядим батареи фокус-лучей, всё равно на ближней дистанции лучше полагаться на другое оружие. Обшивка, хоть и титановая, должна поддаться.