Пока Маринка тормошила лежащего в траве Егора, Лера смотрела на лес. В темноте ярко сверкнул луч прожектора. Он вырастал и вырастал, ветер донес кислый запах и одышливое дыхание, и вот уже ее и Демида разделяла только береза с погребенным под ней Ашем.

– В нем черви, – сказала она, и Демид едва заметно кивнул в ответ.

Смотреть на то, что он сделает с Ашем, не хотелось, и Лера перевела взгляд на Маринку.

– Давай, – нежно приговаривала она над Егором. – Всего один раз.

– Ваша игра… это мерзко, – слабо отпирался он.

– А ты не играй. У тебя все будет по-другому. Все… По-другому… Давай.

Она опустила его руку на руку умирающего Ратникова. Лера отыскала глазами Вэла. Он точно так же смотрел на Маринку и Егора с противоположной стороны.

Взревел двигатель мотоцикла. Маринка надела шлем и перекинула ногу через седло – такая же стремительная, как брошенный ею нож.

– Я не хотела портить твой телефон. Нужно было подыграть Петру.

– Это был не мой, – бледно улыбнулась Лера.

Егор хлопнул ее по плечу.

– Скажи родителям, что я свалил за границу учиться по обмену. Наври что-нибудь. Прости, систер. Это я тебя тогда вызвал.

Она молчала, насупившись.

– Не специально. Я ничего не понял. Тащил до дома, вспышка, сам чуть не вырубился. Думал, на солнце перегрелся. Прости, ладно?

– Угу.

«Громокот» рванул с места и скрылся за поворотом.

– Телефон? – без интереса спросил Вэл. Он то наклонялся над Ратниковым, то отдергивал руку.

– Твой телефон разбился.

– Сам разбился?

– Марина бросила его в стену.