17. Албания:

последняя костяшка домино

Всю вторую половину 1989 года продолжался эффект домино, и красные режимы падали один за другим: Польша в августе, Восточная Германия и Чехословакия в ноябре, Румыния в декабре. Казалось, целая вечность прошла со времен второй «холодной войны», отмеченной нападками на диссидентов в конце семидесятых, затем вторжением в Афганистан и арестом Сахарова в начале восьмидесятых. Советскому Союзу оставалось просуществовать еще полтора года, но было очевидно, что власти, основанной на марсистско-ленинской идеологии, нанесены смертельные раны. К началу 1990 года в Европе сохранилось лишь одно государство, где коммунизму было отпущено еще несколько месяцев. Это была Албания, маленькая страна с трехмиллионным населением, зажатая между Грецией и Югославией.

Я помню, какое впечатление произвели все эти события на Кита Томса, моего оппонента от лейбористской партии на выборах в Европарламент в июне 1989 года, любителя всего крайне левого, якобы назвавшего свою собаку Лениным, а кота Троцким. Мы оказались с ним на торжественном вечере в Харроу в мае 1990 года, где отмечали 45-ю годовщину победы во второй мировой войне и восхваляли «новую Европу». Томс даже не смог поднять свой бокал за Европу, которая совсем недавно решила полностью отказаться от социалистического выбора. Поэтому он выпил лишь за единственную страну, которая все еще давала ему повод для политического оптимизма. Он выпил за Албанию.

Все долгие годы вражды с СССР Албания оставалась страной, о которой никто ничего не знал. Будто ее вообще не существовало. Она была как мифическая Руритания. Даже имя ее довоенного правителя короля Зога звучало как у героя сказки. Мы могли видеть Албанию из ресторанов, когда отдыхали на острове Керкира (Корфу), но никто никогда там не бывал. Мы только знали, что диктатор Энвер Ходжа сделал ее полицейским государством, в сравнении с которым СССР был раем свободы и достатка.

В Албании, чтобы послать письмо или поехать на автобусе из одного города в другой, требовалось разрешение самого Ходжи. Частным лицам было запрещено иметь автомобиль. О путешествии за рубеж, иначе как по государственному делу, нельзя было и помыслить. Когда пограничники засекали беглецов, пытавшихся покинуть Албанию вплавь, они не задумываясь открывали с катеров огонь или объявляли большое вознаграждение за их поимку. Тех же, кого задерживали на границе с Грецией, привязывали к тракторам и провозили по улицам родного города, чтобы другим было неповадно. В стране не было рынков, где крестьяне могли торговать выращенными ими овощами и фруктами. Даже художники и поэты работали за зарплату, рисуя картины и сочиняя стихи в соответствии с государственным планом. Только государство имело право вести экономическую деятельность. В 1967 году было запрещено справлять религиозные обряды, а священников казнили за крещение детей. Члены «Международной амнистии» признавались, что не могут подготовить доклад о соблюдении прав человека в Албании. Положение было настолько плохим, что невозможно было даже собрать информацию по этой проблеме.

Мы и не сознавали, в какой степени Великобритания и США были повинны в сложившейся ситуации. Жестокость Ходжи усилилась в период с 1949 по 1953 год, когда Запад направил в Албанию своих агентов для устранения коммунистического режима. Коммунисты использовали эту секретную и не до конца продуманная операцию, чтобы оправдать изоляцию своей страны от любого западного влияния.

Во время второй мировой войны британские бойцы из «Отряда специального назначения» сражались вместе с албанскими партизанами против немецких и итальянских захватчиков. Среди них были известные балканские «мушкетеры» Джулиан Эймери, Дэвид Смайли и Билли Маклин, а также другие легендарные личности — Алан Хэр и Питер Кемп. Они были не согласны с тем, как дурно, даже предательски, проводилась политика Великобритании под влиянием левого крыла в штабе «Отряда специального назначения», которое, казалось, было радо, что просоветские правительства пришли к власти в Албании и других балканских странах. Оно надеялось на то, что Великобритания поддержит правителей этих стран, как это случилось с Грецией. Эймери писал: «Мы вооружали партизан-коммунистов. Мы отказывались снабжать оружием националистические движения. Если бы мы снабжали и тех и других, то смогли бы привести их к согласию, как это произошло в Греции. Наша неспособность сделать это только помогла Ходже прийти к власти»[133].

Большая часть бойцов британского отряда была убеждена, что выгоднее оказывать поддержку коммунистическим группировкам, потому что они уничтожали больше немцев. Все сходились на том, что националисты были больше похожи на джентльменов, зато партизаны были лучше как вояки. Многие в отряде верили, что коммунизм — это идеология будущего, поэтому его следует поддерживать. В Югославии люди с подобными взглядами допустили, чтобы коммунисты победили в гражданской войне, последовавшей за победой над гитлеровской Германией. Энвер Ходжа, выпускник французского университета, командовал партизанами, и он использовал выданное британцами оружие и снаряжение для свержения правительства. Выбив «мушкетеров» и другие британские силы, в 1944 году он стал полновластным правителем Албании и оставался им 41 год до своей смерти.

После войны представителей Запада уже не встречали в Албании с радушием. Бойцов сил особого назначения, которые, рискуя жизнью, высаживались на парашютах и по воздуху доставляли партизанам технику и золото и сражались вместе с ними против итальянцев и немцев, теперь называли не иначе как «фашистами» и «империалистами». Это порядком разозлило британцев. Но последней каплей стали события 1946 года. Два британских эсминца «Сомарез» и «Воледж» были серьезно повреждены минами в проливе Корфу, и погибли 43 британских моряка. Международный суд в Гааге постановил, чтобы Албания возместила причиненный Великобритании ущерб, но она отказалась это сделать. В ответ Великобритания удержала определенное количество албанского золота, находившегося в Банке Англии со времен войны.

Вдобавок правительство Ходжи стало поддерживать греческих коммунистов во главе с Маркосом Вафиадесом, которые сражались с королем и прозападным правительством. Албания стала убежищем для этих людей, которые воевали в горах на северо-востоке Греции и пользовались поддержкой СССР, что входило в противоречие с соглашением, достигнутым между Сталиным и Черчиллем, согласно которому Греция после войны попадала в сферу влияния Запада.

К 1948 году Греция была единственной страной, где Сталин все еще вел рискованные действия. 10 марта министр иностранных дел Чехословакии Ян Масарик был найден мертвым на улице — очевидно, его выбросили из окна. Затем коммунисты принялись за правительство и сделали его однопартийным. 24 июня советские войска перерезали все наземные связи между Берлином и Западной Германией, чтобы вынудить США весь следующий год снабжать город с воздуха, что вело к огромным затратам. Сталин также укреплял свою империю, удаляя из соседних стран свободомыслящих политических лидеров: Ласло Райка из Венгрии, Владислава Гомулку из Польши, — и пытался подчинить себе лидера Югославии Иосипа Броз Тито. Но опаснее всего было то, что по данным западной разведки сталинские ученые произвели первый взрыв советской атомной бомбы. И вот на этом фоне в разгар первой «холодной войны» Англия и США приступили к выполнению тайного плана, чтобы «снять Албанию с советской орбиты».

У плана был политический подтекст. Между Западом и Востоком разразилась «холодная война». Сталин сражался не по правилам, поэтому Запад был вынужден отплатить той же монетой и использовать огромный опыт Великобритании, накопленный в ходе участия в движении Сопротивления, учитывая тот факт, что Албания по своему географическому положению была отрезана от остальной части советского блока.

К сожалению, план был обречен с самого начала. Тактика антифашистского подполья, подходящая для военного времени, не годилась для действий в стране, оказавшейся под жестким контролем коммунистов. Правительство Албании достаточно легко вычислило группы молодых людей, поскольку они прошли подготовку на военных базах Америки и Великобритании в Западной Германии, Греции и на Мальте. Но главный кошмар заключался в том, что британские спецслужбы отправили в Вашингтон в качестве начальника отделения МИ-6 и главы объединенного командования всей операцией двойного агента Кима Филби, работавшего на советскую разведку. В результате отряды албанцев, которые Великобритания и Америка послали, чтобы поднять восстание против коммунистов, и которые высаживались на парашютах, на катерах или переходили границу со стороны Греции, были встречены албанскими службами безопасности, хорошо проинформироваными о цели их проникновения. Большая часть этих людей была убита или арестована, остальным удалось уйти через территорию Греции и Югославии. В своих мемуарах Филби пишет: «Нескольким членам группы удалось пробиться в Грецию, где они с трудом избежали встречи с агентами греческой тайной полиции, которые бы не задумываясь их расстреляли. Доставленная ими информация была очень мрачной. Было ясно, что нигде их не ждали с распростертыми объятиями»[134].

Филби мог бы и добавить, что он-то и был виновником того, что операция так бесславно провалилась. Пойманных албанцев пытали, а затем либо расстреливали, либо сажали в тюрьму, многих на срок свыше сорока лет. Были также произведены многочисленные аресты членов их семей. И Западу пришлось признать, что коммунизм невозможно свергнуть с помощью вооруженного переворота. План «снятие с советской орбиты» рухнул при первой же неудаче.

В 1980 году я начал расследовать это событие и был потрясен, обнаружив, с каким высокомерием Запад относился к этим храбрым, но недостаточно подготовленным людям, стремившимся освободить свою страну. И дело не в том, что я был против тайных операций или против применения насилия в ответ на насилие коммунистов. Наоборот, я был счастлив, что мы были достаточно смелы, чтобы ответить Сталину на его выпады. Но в этом проявились худшие черты спецслужб: высокомерие, неэффективность и безответственность. Я мог понять их жестокость в жестоком деле, но не тогда, когда она прикрывала недостаток профессионализма и пренебрежение к жизням албанцев (МИ-6 называла их «эльфами»), которых отправили прямо на поле боя, не думая об их семьях, которым предстояло испытать на себе месть Ходжи.

Британские тайные службы наслаждались своими успехами во второй мировой войне. Бывший офицер МИ-6 Родни Деннис сказал мне: «Это были предсмертные судороги «Отряда особого назначения». На некоторое время, после того, как несколько лет назад это подразделение было распущено, их снова вернули к действию и отправили агентов на Балканы — в любимый регион»[135]. Но к 1948 году от навыков ведения партизанской войны у британцев уже ничего не осталось. Операцию провели, несмотря на утечку информации, а ее главные детали оказались в Вашингтоне на столе у предателя Филби. Нам следует предположить, что именно он и передал их своим советским друзьям. Дик Уайт, ставший главой МИ-6 в 1956 году, а затем работавший в МИ-5, сказал мне: «Нет сомнения в том, что именно Филби предал албанскую операцию, и вследствие этого проникновение албанских эмигрантов было обречено с самого начала»[136].