— Что с тобой? — с беспокойством спросил он.

— Садись, поедем вместе, — отвечал граф, знаком подзывая извозщика. — Я расскажу тебе все дорогой… Меня постигло большое несчастие…

— Большое несчастие? — тревожно переспросил Вячеслав, усаживаясь вместе с Гонтраном в пролетку.

— Да… — и молодой дипломат рассказал своему другу о приключении, случившемся с ними в Австрии.

При первых словах рассказа Сломка прорвал его восклицанием:

— Я слышал об этой истории! В Вене об ней говорили все, так как профессор Осипов пользуется большою известностью и уважением в ученом мире.

Затем Гонтран признался приятелю, что он любит и любим взаимно, красноречиво описал достоинства своей невесты и историю своей любви, своё сватовство и встреченные препятствия к браку.

Во время повествования графа Сломка вертелся на сиденье дрожек, морщил брови, прищелкивал языком, дергал себя за усы, — словом, проявлял все признаки живейшего неудовольствия.

— Ах, чёрт возьми! — воскликнул он наконец, не будучи в состоянии более удержаться. — Если женщина замешалась в твою жизнь, то нет ничего удивительного, что на тебя посыпались всевозможные несчастья!

Не отвечая на эту выходку друга, Гонтран закончил свой рассказ, энергично произнеся:

— Одним словом, я решил, во чтобы то ни стало, добиться руки Елены.

— Елены?.. гм… похоже на Селену… и видно, что отец ее страстный астроном, если даже дочери дал имя: похожее на имя Луны.

— Как Луны? — с недоумением спросил граф.

— Господин граф, — с комическим негодованием воскликнул приятель Гонтрана, скрестив руки на груди, — ужели вы до сих пор продолжаете ту борьбу с греческими классиками, которую так храбро вели в школе? Разве вы не знаете, — что Селена — по-гречески значит Луна? А еще жених! Вероятно, твоя невеста белокура и бледна, как сама Диана… Впрочем, — прибавил г. Сломка, — какова бы ни была женщина, блондинка, брюнетка, шатенка, — она всегда останется злым гением человека.

Молодой дипломат пожал плечами.

— Ты все такой-же, как был, — проговорил он, — по-прежнему боишься женщин…

— Боюсь и буду бояться до гробовой доски! — воскликнул Сломка.

— Ну, это, положим, сомнительно. — Вернее, — до встречи с первою женщиною, которую полюбишь…

— Перестань! перестань! — в ужасе закричал молодой чех, — или я выпрыгну из пролетки!

Гонтран умолк.