– Она приходила в камеру, превратившись в маленькую девочку. А я ее раскусила, потому что… потому что я… Я поставила зеркала, чтобы увидеть ее сущность, а она что-то заметила.
Джей наклонил голову и сощурился. Робин переспросил:
– Зеркала?
– Да, вот такие, – и я поставила напротив себя защиту.
Джей поморгал и потер свой красный глаз. Робин начал выводить на пыльной поверхности столика узоры, а потом, опомнившись, проговорил с едва заметной вопросительной интонацией:
– Мне как будто резко стало неинтересно?..
И правда, Екатерина, это же защита! Я стерла дымчатый контур. Робин подпер подбородок рукой, прикрыл на секунду глаза, а потом, кинув взгляд на Джея, который только покачал головой, заявил:
– А вот теперь у меня появилось несколько вопросов, и я не знаю, в какой последовательности их озвучить… Это, очевидно, магия, поэтому спрошу сразу: ты колдовала в тюрьме?
– Да, – удивленно ответила я. Далеко не самый интересный вопрос!
– Это катастрофа, – заявил полицейский.
– Но никто не видел! Никто ни разу не заметил, как я это делаю.
– Я должен сообщить Роминору! Цифры, которые ставят на руку заключенному, блокируют магию. Блокировали до сих пор! Да и сама тюрьма защищена полем. Как и королевский замок! О боги!
Робин схватился за голову. У него был такой вид, словно он готов был прямо сейчас кинуться в тюрьму ставить новую защиту.
– Ну, это было нелегко, – утешающе произнесла я.
– И давно ты это умеешь? – спросил Джей.
– Меня тетушка научила: если на меня смотрит неприятный человек, то я представляю зеркало, как будто бы перед этим человеком не я, а его собственное отражение. Я всегда так делала, а в этом мире оно вдруг заработало по-настоящему.
Я оправдывалась так, как будто скрывать свою магию было самым ужасным из моих поступков.
– Но это же не зеркальная магия? – тревожно обратилась я к Робину, потому что Джей ничего не говорил.
Робин пожал плечами.
– В запретах Совета указана только работа с настоящими зеркалами, а про воображаемые ничего не сказано. Но если бы Актаис заметила, то вцепилась бы в эту возможность.