– Да, в школе, – кивнула я и осторожно поставила перед собой защитное зеркало.

Кажется, девочка не заметила появившийся между нами дымчатый контур. Он был бледный, не такой, как раньше, как будто что-то мешало магии. Пришлось напрячься, чтобы удерживать его и одновременно создавать следующие.

– Хотя если подумать… – протянула я, вырисовывая контур второго зеркала на полу перед девочкой, – был один.

Девочка оставила хлеб в покое и наклонилась вперед.

– Учитель физики, – медленно продолжала я, чтобы выиграть время, – он был такой старый и сухой, что я боялась, что он вот-вот рассыплется на миллион песчинок. Он был очень сварливым, но отлично преподавал оптику.

Последнее зеркало под наклоном, сбоку от нее, так, чтобы в него попадало отражение из зеркала на полу. И… Готово! Я уставилась вбок, а потом с трудом оторвала взгляд от представшего передо мной отражения.

Девочка проследила за моим взглядом, но ничего не заметила. Со стороны могло показаться, что я посмотрела на охранника, который играл с ключами и что-то напевал себе под нос.

– Это непреложные законы вещественных объектов, – сухо произнесла девочка. – А мой учитель – колдун. У тебя такой был?

Я бросила последний взгляд в зеркало, в котором отражалась высокая немолодая женщина. Язык не поворачивался назвать ее старухой. Наверное, лет пятьдесят назад она была восхитительно хороша собой, но даже сейчас сеть тонких морщин не могла скрыть былую красоту. Ее узкое лицо обрамляли струящиеся тонкие волосы белого цвета, который ничуть не был похож на седину. Единственной отталкивающей чертой ее внешности были ледяные, почти бесцветные глаза с черными перчинками зрачков. Я стерла зеркала и неохотно кивнула. У меня не было сомнений, что это допрос.

– И что, тоже хороший?

Я вновь кивнула.

– Ну конечно, – скептически произнесла девочка и тут же, опомнившись, сменила интонацию: – Все колдуны-учителя злые!

Я пожала плечами и уставилась в пол. Может, она и права, но если подумать, Джей не был злым. Раздражительным – да. Но дальше попыток просверлить меня взглядом он не заходил. Давал простые задания и позволял гулять по городу, любоваться рекой и распивать кофе с булочками за его счет. В сущности, самым худшим, что он сделал, был комариный будильник. Не считая, конечно, того случая с тюрьмой. Но и я тогда переступила черту. К тому же, я подозревала, что это было отчасти вызвано тем, что ему нужно было остаться на ночь одному в доме, чтобы совершить ритуал, связанный с камнем. А вот потом дракон стал расти… По моей спине пробежала дрожь. Птичка-истеричка не нашла ничего лучше, чем взять все в свои руки. А ну-ка, прекрати, Екатерина! Я постаралась незаметно вытереть слезы, но колдунья заметила.

– Ну вот! Так что, скажешь, ты тут не из-за него?

– Я тут из-за себя! – резко ответила я и уткнулась лицом в колени.

Хватит с меня этого идиотского спектакля. Хотят что-то узнать – пускай приходят и спрашивают. Колдунья тоже потеряла терпение. Наверное, она подала какой-то знак, и охранник позвал:

– Эй, мелкая! За тобой пришли!

– До свидания, – раздался голос девочки.

Я подняла голову. Она с прямой спиной прошествовала к выходу, а ее белоснежные волосы покачивались в такт шагам, напоминая струи водопада.

Ожидание было невыносимым. Теперь я была уверена, что за мной скоро придут, и с каждой минутой становилось все страшнее. В голове крутились разнообразные сценарии, все как один не предполагавшие счастливого конца. Страх обнял меня, сделал руки тяжелыми и безвольными, заставил сердце в сжатой грудной клетке биться быстро и неровно. Я пыталась считать вдохи и выдохи, но от этого становилось только хуже, дыхание окончательно сбивалось, шум в ушах перекрывал разговоры заключенных и храп старухи Эйк. Почему нельзя просто перемотать время…