Эффективность работы команды не вызывает сомнений, и на следующий день отчет отправлен следователю.

Спустя два года Мари и Тиффани возвращаются на место преступления для проведения следственного эксперимента. У обвиняемого есть ответы на все. Да, он был в квартире за несколько часов до преступления. Но он ушел и никакого отношения к этому преступлению не имеет. Впрочем, он упомянул двух подозрительных личностей, которые вполне могли быть преступниками. Жаль, что протокол его показаний был аннулирован. Да, от него исходил запах горючего: в день пожара он был на станции техобслуживания. Автомеханик выручил его с топливом, но, заправляя бензобак, он пролил бензин на себя. Да, на месте преступления обнаружили следы его крови, но он порезался, открывая банку с вареньем. Ну а адвокат подозреваемого нашел слабое место: в протоколе отсутствует указание на время наступления смерти. Неожиданно подследственный расслабляется, и у него вырывается фраза: «Ума не приложу, как они не сумели определить время смерти».

Это хорошо известно: нет ничего лучше железобетонного алиби, которое обеспечивается знанием точного времени совершения преступления.

Измерение температуры позволяет уточнить время наступления смерти посредством очень простого подсчета с учетом того, что обычная температура (до наступления смерти) составляет 37 °C, а после смерти тело в среднем охлаждается на 1 °C в час. Это так называемый термометрический способ диагностики давности наступления смерти в раннем посмертном периоде. Для применения этого способа необходимо одно небольшое условие: смерть должна наступить не больше чем за 15 часов до измерения температуры.

Адвокат обвиняемого, господин Б., быстро произвел подсчет: в 9 часов утра ректальная температура убитого мужчины составляла 31 °C, а это значит, что смерть наступила шестью часами ранее, то есть в 3 часа ночи. Но в это время его клиент был далеко от места убийства, что подтверждается показателями свидетелей. Что касается убитой женщины, то в 8 часов утра температура ее тела была 25 °C, соответственно она скончалась двенадцатью часами ранее. Если подследственный не убивал мужчину, то непонятно, как бы он убил женщину в 8 часов вечера. К тому же, его уже не было к тому времени на месте преступления. ЧТД (что и требовалось доказать). Более того, 7-часовой перерыв между двумя убийствами? Абсурд. Вывод: в тюрьме держат невинного человека, и нужно искать настоящих преступников.

В ходе следственного эксперимента Мари и Тиффани не спешили с заявлениями, выдвинули несколько аргументов и старались уходить от прямых ответов: все не так просто, нужно принимать во внимание одежду, массу тела (пресловутый ИМТ), открытые пожарными окна, температуру в квартире около 9 °C, жар пожара, воду, которой поливали тела, и т. д. и… сделать скидку на погрешность.

Но адвокат Б. не унимается и просит дать ему простой ответ на конкретный вопрос: «Предоставить цифровые показатели, касающиеся кривой снижения температуры умершего человека в обычных условиях без учета воздействия внешних факторов (пожар, утопление и др.) и других особых климатических обстоятельств». Как ответить? В конце концов Мари и Тиффани просят меня помочь им. Я взрываюсь:

– То, что он у вас спрашивает, не имеет отношения к науке. В науке учитываются внешние факторы.

– Да, но он задал вопрос, и на него нужно ответить. Иначе на суде с участием присяжных заседателей ситуация будет явно не в нашу пользу…

– Скажите ему, что это невозможно.

– Но вы же понимаете, что он прав, и мы знаем кривую снижения температуры умершего человека в обычных условиях. Остается только указать ему точное время наступления смерти.

– Между тем, вопрос не имеет смысла, так как убийство супругов Л. – это особый случай.

– Да, но он просит предоставить ему данные «без учета обстоятельств»!

– Делайте, как Марше, – давайте ответы невпопад!

– А кто такой Марше?

– Жорж Марше – генеральный секретарь Французской коммунистической партии. Больше сорока лет назад он отвечал на вопрос журналиста Алена Дюамеля. Марше сравнивал Французскую коммунистическую партию с Социалистической. Дюамель прервал политика: «Господин Марше, но вы не отвечаете на мой вопрос». На что Марше немедленно отреагировал следующей репликой: «Возможно, я не отвечаю на ваш вопрос, но я даю свой ответ!»

– Шеф, сейчас не время для шуток! Если мы будем давать ответы невпопад, то адвокат от нас мокрого места не оставит!

– Это не в его стиле. Он слишком уважительно относится к профессионалам. К настоящим профессионалам. Я поищу для вас аргументы. В своих утверждениях вы ссылаетесь на работу Клауса Хенссге и его соавторов 1995 года?[17]

– Совершенно верно.